На смерть поэзии

Со времён волшебных Мелисенты
Сквозь эпох кровавых киноварь
Ты писала терпких рифм абсентом
Улицу, аптеку и фонарь…

Отзвуком любви из Царства Света,
Отражённом в каждой запятой,
Ты любила чувственным сонетом,
Ты ласкала слух весной и летом,
Тёмной ночью, брезжущим рассветом
И – у стылой вьюги под пятой.

Ты любила нас. А мы не очень…
Потому что эти чувства – хлам!
И пришла твоих катренов осень,
Разрушавших наш смартфонный храм.

В инстаграммном мире для баллады
Байтов нет, и время не найти,
Там четверостишиям не рады –
Там лишь смайлам суждено цвести!

Ты ушла. Седые фолианты
Дивных строк под паранджой пыли,
Будто безвременья арестанты,
Смотрят с полок в нищих душ нули…

А на смену – выбор без дилеммы,
Где, уничтожающе-наги,
Захватили мир шеренгой мемы,
Вытерев о рифмы сапоги.

Лишь в каком-то дальнем закулисье
Редких душ, что Матрицу не чтут,
Слоги разбросав по норкам лисьим,
Строчки неубитые живут.

Лукоморья запах в них остался
И духов Татьяны тонкий след,
И фейсбучно-чатовая сальса,
Заглушив собой аккорды вальса
И провозглашая: «Не печалься!»,
Им, укрытым, не приносит бед.

Где же воскресения знаменья?
Рукописи всё же не горят…
Как восстать Тебе сквозь все лишенья –
Отрешенья много лет подряд?

Я в Тебя не прекращаю верить.
Верить в чудо не погибших рифм,
Верить в то, что распахнутся двери,
И опять взовьётся свежий ритм,

И на новом небе ярко-звёздном,
Чуть загримированном под старь,
Луч зажжётся: «Никогда не поздно!»
И воскреснешь Ты вполне серьёзно,
Чтобы снова рифм окутать гроздью
Улицу,
аптеку
и фонарь!