ГОЙЯ

Дрогнула кисть на просторном холсте
Смешанным ужасом зла и безумий.
Словно любовь поддалась суете,
Падая в омут тревог и раздумий.

Чувственным криком скрепила цвета
Кисть. На гротески себя расплескала.
Жизнь, начинаясь с пустого холста,
Краской у времени мудрость искала.

В этом порыве стреножен рассвет
Крепким пространством в зовущие боли.
Крики младенцев- греховный ответ
Судорог смертных для ангельской воли.

Все ж потрудилась в капеллах церквей
Эта рука, задержавшая вечность.
Был и покой королевских кровей,
Мнимой улыбкой глотавших беспечность.

В светлых лучах отвоеванных грез
Просит любви "Обнаженная Маха".
Прячет в улыбку доверчивость слез
Нежным признанием счастья и страха.

Ню перед праздником знойных утех
Пряным подарком себя расплескало.
Где- то чуть слышен заоблачный смех,
Как дуновенье пера опахала.

Звоны клинков и смертельный удар.
В ночь убегавшая трезвость испуга.
Руки красавиц, любовный угар,
Цокот копыт и тугая подпруга.

Двор сумасшедших запутан в беду.
В жадных зрачках- неподвластное время.
Годы в отчаянье, или в бреду.
Плечи несут непосильное бремя.

Тяжесть укоров, как кисти мазок.
Так, в никуда: просто взмах и паденье.
Сложен весь скарб в небольшой туесок.
Временный страх и глухое забвенье.

Слезы жены, хоронящей детей,
Выплеснуть красками горькой потери.
Лица безумий козырных мастей...
Всё же у дома не заперты двери.

Был ли Франсиско женою прощен?
Был! Перед смертью писала:" Любимый!"
Слезы теперь уже сдерживал он-
Все- таки Богом навечно хранимый!