16. Сашкин колокол. Из далёкого 1937. Повесть

                - гл.16/24 -

Отдохнув пару часиков, лёжа с открытыми глазами, рядом с крепко спящей Шуркой, Сашка стал собираться на работу. В посёлок. Он тихонько разбудил старшего сына Юрку. Они позавтракали, собрались. Тепло оделись.

Шурка, вставшая чуть позже их, закутала сына в самые тёплые его вещи. Как кочан капусты. И, с тихими причитаниями, проводила их из дома. Юрка негромко, солидно покашливал при матери. И отмалчивался.

Сашка запряг отдохнувшую Дуньку в сани. Кобылка весело понеслась в посёлок. К своему дорогому старику Кирилычу.

- В гостях хорошо, а дома - лучше!

Наверное, она хотела побыстрей рассказать-пожаловаться старику-конюху про свой тяжёлый ночной поход по заснеженным ледяным просторам. Среди свирепых волков, так страшно воющих в чёрной глухой ночи.

***********

В санях, по дороге в посёлок, Сашка снова повторил сыну, молча сосущему кусочек сахара, все инструкции по поведению в поселковой больнице. При осмотре его детским доктором:

- Ты, сЫночка, только покашливай изредка, да кивай головой, если спрашивают. Больше слушай. И больше молчи.

Скажи им только то, что ты, гуляя, провалился в нашу речку. Рядом с домом. Провалился до пояса. На тонком льду. Хотел мячик, закатившийся на лёд, достать. И никто этого не видел.

А потом ты сам выбрался из речки. Тихо прибежал домой. И переоделся в сухое в нашем сарайчике. А ночью и на следующий день закашлял. И почувствовал недомогание, слабость и головную боль.

Вот и всё. А больше никому ничего не говори. Только покашливай немножко при докторе и при других. Ну запомнил, Юрик?

- Запомнил, папа. Не маленький уже. Скоро уже в школу пойду, - важно и уморительно ответил он отцу, - А вот ты снова про ножичек не забудь. Да про фонарик карманный электрический. Обещал ведь.

- Куплю, родной. Сегодня же куплю. И ещё крючки рыболовные тебе куплю. Будешь рыбку ловить летом. Ну не подведи, сыночек.

- Угу! Я всё помню, папа. Ты не бойся.

***********

Сани быстро прикатили в Сашкин медпункт. Попили ещё раз горячего чаю. И поехали в поселковую больницу. К пожилому детскому врачу.

- Здравствуйте, коллега, - поприветствовал тот, - с чем пожаловали к старику?

Добродушный педиатр выслушал историю, рассказанную Сашкой. Покивал головой. Пожевал губами. Помычал. И попросил Юру раздеться до пояса. Мальчик разделся молча, чуть покашливая. Он вёл себя совершенно спокойно и естественно.

Врач заглянул ребёнку в рот. Что там у него с языком. И, главное, с горлом. Послушал его грудную клетку спереди и сзади своей деревянной трубочкой. Но не нашёл явных признаков воспалительного заболевания в лёгких и в бронхах. Измерил температуру у Юры. Она была в пределах нормы.

- Тем лучше, молодой человек, тем лучше, - сказал доктор мальчику. Затем он подумал немного и заявил: - Положу-ка я тебя на несколько деньков в наше отделение. На всякий случай. Обследую тебя. И понаблюдаю за тобой. За твоим здоровьем. Как там будет дальше. В динамике, так сказать.

А папа твой пусть не беспокоится за сыночка. И едет на свою работу, в медпункт. Всё будет хорошо. Не беспокойтесь за Вашего сына, дорогой мой коллега Саша. Пока у него всё хорошо. Ничего опасного.

- Спасибо Вам огромное, дорогой доктор, - сказал растроганный Сашка.

Саша поцеловал на прощание Юрку. Сказал ему, что завтра зайдёт к нему мама. И принесёт ему чего-нибудь вкусненького. И что он сегодня же купит Юрке обещанный ему складной ножичек. И электрический фонарик.

***********

И уехал на санях в свой медпункт. Там он торжественно передал из рук в руки старичку Кирилычу его драгоценную лошадку Дуньку. Замаявшемуся Кирилычу. Нетерпеливо ожидающему их приезда. Дунька подошла к старику. Потёрлась бархатным носом о его тулупчик. И положила большую голову ему на плечо.

Кирилыч разволновался. Зашмыгал носом. И дал ей несколько кусочков, любимого ею, сахара. Закурил самокрутку.

Сашка рассказал добродушному дедку о перевозке сына на санях из Мельницы в больницу. И о том, что он хорошо кормил Дуньку. И вечером. И утром. Старик с благодарностью выслушал Сашку. Поинтересовался здоровьем сына Юры и супруги Шурки.

Выпил потихонечку парочку мензурочек чистого медицинского спирта, предложенных ему Сашкой. И увел лошадь в небольшой сарайчик при медпункте. Служивший, по совместительству, и конюшней для Дуньки.

Там он долго возился с лошадкой. Чистил её. Расчёсывал ей гриву и хвост. Тихо и радостно бормоча что-то себе под нос. Видимо, Дунька всё же пожаловалась своему дорогому деду.

На тяжёлую ночь. На трудную дорогу туда и обратно. В снежных полях. В заледеневших болотах. В мрачных перелесках. Между Мельницей и ЛукАми. Кирилыч утешил свою животинку, как мог. Они прекрасно понимали друг друга.

***********

Вечером, после работы, Сашка зашел к сыну в больницу. Принёс ему обещанные ножичек и фонарик. Радости мальчишки не было предела. Юрка уже пообвыкся в своей больничной палате. Кормили хорошо и вкусно.

Он лежал весь день не вставая. Помалкивал. Слушал возню и беготню других детей, своих сверстников. И изредка машинально тихо покашливал.

Отцу он сказал, что ему будут ставить горчичники на ночь. А на следующий день поставят банки. Так и будут чередовать одно с другим. Дают ему принимать внутрь какие-то сладенькие порошочки и пилюльки. Капельки и микстурки.

Сашка попрощался с сыном. Пообещал завтра приход мамы к нему в больницу. И пошёл пешком в свою деревеньку. Было уже темно.

На носу уже был Новый Год. Новый Год, 1938-й. А страшный 1937-й заканчивался.

Супружнице своей Шурке, дома, он сказал, что с сыном в больнице всё в порядке. Что он чувствует себя хорошо. И что завтра она может сходить к нему в посёлок. Навестить его. Оставив младшенького, трёхлетку Серёжку, у их родственников в Старой Мельнице.

Он также поведал Шурке, что их сын, по-секрету, ему признался. Что он позавчера провалился по пояс в речку. Около дома. Но не сказал об этом матери. А сам тихонько переоделся в сухое. В сарайчике.

Шурка пообещала отлупить Юрика. Как только он выздоровеет. И его выпишут из больницы. Чтобы не выбегал на тонкий лёд быстрой речки в другой раз.

***********

Глубокой ночью, когда жена крепко спала, он взял в сарае ломик-пешню, железнодорожный фонарь с толстой свечкой внутри. И пошёл к своему заветному омуту. Где покоился под водой его драгоценный колокол. Неспешной ходьбы было минут 15.

Здесь он, очень осторожно, чтобы не перебить случайно шнур пешнёй, вырубил его из ледяной канавки. Освободил его ото льда. Оттянул вбок. В сторонку. Затем он прорубил пешнёй сквозную щель во льду. Трещина эта была прорублена через всю толщину льда. До чистой речной воды. От проруби до самого прибрежного куста. Проверил трещину голой рукой. На всём протяжении.

Он прикрепил к шнуру несколько, принесённых им, свинцовых грузиков для удочки. По всей длине шнура. Как на донку-закидушку рыболовную. Прочный шнур ушел под воду. Лёг на дно речки. От верёвки, лежащей на дне омута, вместе с колоколом. И до куста на берегу.

К самому основанию которого шнур и был накрепко привязан в прошлый раз. После этого Сашка засыпал снегом свою узенькую щель во льду, прорубленную им для утопления шнура. Трещина исчезла. Колокол был надёжно спрятан в родной реке.

***********

Снегопад продолжался. Сашка неторопливо шёл домой. Теперь он мог спокойно выспаться. В первый раз с момента разграбления красными комиссарами Успенской церкви в Лукинском. Снежок нежно падал на разгорячённое лицо Сашки. Луна иногда пробивалась сквозь снеговые тучи. И мягко освещала его путь к родному очагу мутным лондонским фонарём.


(Продолжение следует)

***********

31.10.12. СПб