Не с моей фамилией еврейской

Не с моей фамилией еврейской
Хоть и русским  в паспорте зовусь
Исходя слезою иудейской,
Воспевать тебя, святая Русь.
Не затем, что не люблю России –
Плавясь в знойном мареве Баку,
Многих слышал я, что голосили
Про березки в собственном соку.
Хляби да туманы воспевая,
Рвя рубаху на святой Руси,
К месту и не к месту добавляя
«Гой еси!» да «Господи, спаси!».
Задыхаясь от бескрайней сини,
Выходя рекой из берегов,
Плавая в каспийском керосине,
Брежу я прохладою лесов.
Я тебя и знаю, и не знаю,
Как телок, отставший от соска,
Ткнувшись мордой,
дверь толкнув сарая,
Мир увидев, обомлел слегка.
Цепенея от бескрайней дали,
Звонкой сини в золоте полей…
И чего там мелочно скандалить,
Выясняя, кто из нас еврей.
Кто – грузин московский,
кто – татарин
Петербуржский… Все мы бурлаки:
Тянем лямки строчек до испарин,
Тлеют капли пота – угольки,
Прожигая сквозь листы бумаги,
Непослушной рифмы стынет вязь…
Любим слепо, а с хмельной отваги –
В пляс ли, в драку
то и мордой в грязь!..
Все же любо, братцы, с атаманом,
Нам, Абрам, махнуть своим клинком…
Тянет с моря нефтью и туманом,
А с бульвара тянет шашлыком.
Потянуло от чинар к березам
(Хорошо, что к дубу тяги нет!..)
Северным просторам, южным розам
Собираться в радужный букет.
Запахи и вкус, любовь и проза,
Звон колоколов и звон монет…
Пальму не обнимешь как березу –
Волосата сволочь, спасу нет!..
Шизой мысью в древе растекаюсь,
Под собою сук с петлей рублю –
Не к тому, что не люблю и каюсь
А к тому,
что каюсь – и люблю!..