Мишки Диор

Сдулся мишка снов, ты ваты напихай,
будет он пузатей новых медвежат,
так заведено у бережливых нас,
новое нарядно, к черту новизна.
Ощущение новизны внутри стиха,
и костюм пошьет эмоция сама,
что утратит слово принесет луна
и рутина станет сплошь во всем вина.
Все походы за новым такие –
шаг, шар, и ты в обрыве.
Вчера стоял ногой в Тбилиси,
завтра забыл, что он столичный.
Важно, где фонарь стоит,
и еще важно, что он горит.
И где становишься небом накрытым,
луной облитым, дождем омытым.
Червь укусит снова, будет ядовитым,
и когда-нибудь ты будешь с ним зарытым
в землю, даже если был твой вид маститым,
станешь мхом увитым.
Не обмелейте пока не дряхлеете,
глядите в монитор
пока не кончен спор.
Ты мой до сих пор,
пока, а потом,
я заберусь, как старый вор
и мишку Диор

похищу.  Запеваем вместе, сыплем лесть,
там ваты много, килограммы, взвесь.
Сам белобрысый Иисус смуглеет.
Еще виски наливаем
божественной ей.

Не слишком себя вел
пасмурный осел,
и потому от господина своего ушел.
А господин столь страстный в чувствах мотовстве
сказала: «Ладно, пусть идет, я вол с тяжей в реке».
Я иду как будто век, и как будто век дрожит,
и река во мне бурлит, надо мной свирели птиц.
На холмах зеленых вер колосится спелый рис
и луна за солнцем вдаль от самой себя бежит.
Снов опять наворошит, что рекою той любим, 
и польется из гортани новых песен генотип.
Милая, лейся, мною облейся,
лишь бы ползла хоть худая змейка.
Под ногой в кувалде
пятнами блестите, ожидайте гвалта
и опять блестите.  Ожидайте гвалта,
подо мной болите в речной коме.