15. Сашкин колокол. Из далёкого 1937. Повесть

                - гл.15/24 -

Со стороны полей и кромки леса Александр тихо въехал в глубоко спящее Лукинское.

- Наконец-то! - с облегчением подумал он.

Сашка приблизился к мёртвой церкви. На дверях разорённого храма висел казённый амбарный замок. Вокруг тишина и спокойствие. Село спало. Ни одного огонька в окнах изб. Было уже далеко заполночь. Пошёл тихий пушистый снежок. Сашке это было на руку. Засыплет все его следы.

Он подъехал к сугробу, в котором покоился, утонувший в нём, бронзовый колокол. Позавчера сброшенный красными большевистскими вандалами с колокольни. И в суматохе их служебного рвения и беготни, забытый ими. Этому сильно способствовали крепкие самогонные пары, окутавшие стадо краснозадых павианов-грабителей.

***********

Он поставил сани на ровную, удобную, вытоптанную площадку. Рядом с сугробом, сохранившем колокол. Как в пуховой перине. Вынул из саней свою большую совковую лопату. Начал копать. Работа шла быстро. Вскоре под лопатой глухо стукнул металл. Сашка обкопал вокруг. Поверженный богохульниками колокол лежал на боку.

Сашка тихонько положил лопату в сани. Взял крепкую толстую верёвку. Продев её в ухо колокола, завязал надёжный узел. Другой конец верёвки он привязал к полозьям саней. Затем тронул сани немного вперёд. Колокол мягко выполз из снежного гнезда своего на ровное место.

- Вот он родной. Вот он миленький. Вот он, голос церкви Красной. Язык Успенского храма.

Он был величиной где-то с обычный, стандартный 40-литровый молочный бидон на коровьих фермах. Примерно так. Может чуть побольше. Может наоборот, чуть поменьше.

Сашка с огромным усилием перевернул колокол вертикально. Помог рыхлый снег. Потом он подвёл зад саней поближе к колоколу. Взял две своих обледеневших скользких доски. И воткнул их в рыхлый снег под край колокола. Подсунул концы обеих досок под основание колокола. Под его "юбку".

Другой конец этих досок он положил на задний край низких саней. По этим двум скользким доскам он с трудом, но довольно быстро затолкал колокол наверх. В сани. Колокол был в санях! Дело сделано!

Он закидал привезённым сеном колокол. И все взятые с собой из дома инструменты в санях. Теперь всё было замаскировано. На всякий случай. Мало ли что. Затем он большой совковой лопатой закидал в сугробе яму от колокола. Привёл сугроб в прежний, девственный вид.

Площадку, где он только что грузился, он выровнял. Загрёб все следы своей работы. Всё выглядело точно также, как и до его приезда. Теперь было незаметно, что кто-то копался и топтался здесь ночью. Остальное довершит и заровняет, обильно падающий с неба, чистый, мягкий, пушистый предновогодний снег.

К утру снег всё засыпал и полностью укрыл, замаскировал все следы Сашкиной ночной деятельности.

***********

Сашка положил свои доски в сани. Тщательно проверил, не оставил ли он чего на снегу. Ни одной спички или соринки не должно быть на снегу. Ничего не должно после него здесь остаться. В санях всё было закрыто сеном. И не вызвало бы ни у кого ни малейших подозрений. Встреть он кого в два часа ночи. В пустынном малолюдном спящем селе. Но нужно было уезжать. Расслабляться рано.

Лошадка пошла по прежним следам своим. Назад. В Старую Мельницу. К теплу. К сену. И к овсу, если повезёт. Она знала, что вся эта ночная возня заканчивается. И она скоро отдохнёт. Домой, в Мельницу кобылка шла гораздо веселей и бойче. Хоть и с большим трудом. Груз в санях увеличился. Но зато тянуть пришлось по уже проложенной полозьями колее. Это легче.

***********

Около трёх ночи они были уже на подъезде к своей деревне. Сашка объехал Старую Мельницу стороной. И подъехал к речке Ковре выше по-течению. Отсюда река бежала в сторону его деревни. Летом здесь было болотистое поле с чахлым подлеском.

Здесь, среди густых прибрежных кустов, спрятался глубокий омут в реке. Где он в детстве ловил рыбу и купался. Мало кто знал этот омут. Даже из коренных, местных, деревенских. Глубиной он был метра 4. А может и все 5.

Сашка, не торопясь, столкнул колокол с саней по наклонным ледяным доскам на снег около берега. Затем он настелил эти доски на снег. Одна в торец другой. И по этой деревянной дорожке, как вагон по железной дороге, колокол был им затолкан на непрочный лёд быстрой речки.

Он рисковал провалиться. Проломив своим весом лёд омута. Но он не боялся воды. Даже холодной. А в медленной воде омута речка не затащит его под панцирь льда своего. Да и лёд над омутом потолще, покрепче, чем на быстринах. Так он надеялся во всяком случае. Он боялся лишь красных палачей-живодёров. Но здесь явно их не было. Явно не было. Даже духу их поганого.

К уху колокола была привязана ещё в ЛукАх толстая верёвка. Которой он вытянул санями колокол из сугроба. Он её не отвязал тогда. А сейчас он ещё крепче затянул свой узел. К этой верёвке он надёжно привязал, заранее приготовленный им дома, тонкий крепкий серый шнур. Другой конец шнура он привязал к сАмому основанию одного из многочисленных здесь прибрежных кустов. И пометил этот куст, надломив на нём пару-тройку веток.

Затем, по этим же ледяным скользким доскам, подставляя их поочерёдно в торец одна к другой, он подтолкнул колокол к проруби во льду. Как раз над сАмой серединой омута. Где было самое глубокое место. Прорубь он пробил прошлой ночью, прибежав сюда на полчаса. Незадолго перед своими утренними сборами на работу. Теперь он обновил прорубь тяжёлой армейской штыковой лопатой. Заново пробил тонкий, наросший за сутки, лёд. Округлил и расширил края.

***********

Колокол тихо ушёл на песчаное дно глубокого омута. Булькнув Сашке на своём колокольном языке про огромную свою благодарность ему, рисковавшему всем, буквально всем. Ради его, колокола, спасения.

Толстую верёвку, привязанную к уху колокола, он утянул с собою на дно. Вся верёвка, быстро намокнув, легла на дно вместе с колоколом. Полностью утонула в речке. Остался только один незаметный тонкий шнур, выходящий из поруби.

Сашка прорубил штыковой лопатой канавку во льду для шнура. От проруби до своего прибрежного куста. Затем он вложил в эту канавку шнур. Сверху присыпал снегом и затоптал. Заровнял всё совковой лопатой. Шнур исчез.

- Следующей ночью надо будет пробить пешнёй трещину во льду. От куста до проруби. И полностью утопить шнур в реке, - подумал он с огромным облегчением. В связи с окончанием этой труднейшей его ночной работы.

***********

Потом он нашёл неподалёку отсюда, заранее спрятанные им в подлеске на берегу речки, два сухих ствола берёз. Поваленных давней летней бурей. Они лежали теперь здесь, в буреломе, и дожидались его. Он распилил ножовкой каждый берёзовый ствол на три части. И загрузил все шесть своих брёвнышек в сани. Вернулся он домой в пятом часу утра. Счастливый и возбуждённый. Всё в нём горело, кипело, радовалось.

Лошадке Дуньке он насыпал большую порцию овса, что хранился у них в сарае. На всякий случай. Подобный этому. Сколько съест - столько съест. Миленькая. Не подвела. Выдюжила, Дунюшка.

Кобылка стояла в тёплом сарае, блаженно хрумкала овсом. Махала хвостом. И наслаждалась отдыхом. Много ли ей надо, старой скромной трудяге. Она была тоже очень рада.

Рада, что их ночные похождения по пустынным заснеженным болотистым полям и по мелколесью, наконец-то, закончились так счастливо для неё.

Она с удовольствием взяла с ладони радостного, страшно благодарного ей, Сашки несколько кусочков колотого сахара-рафинада. И покивала ему несколько раз большой доброй своей головой.

***********

Он тихо прошёл в горницу. Все мирно спали. Тишина и спокойствие царили в этом маленьком, родном, уютном мирке его. В его тёплом гнёздышке. Кот Васька проснулся, широко зевнул. Затем подошёл к хозяину. Негромко радостно мявкнул. И потёрся своей пушистой головой о ногу Сашки.


(Продолжение следует)

***********

30.10.12. СПб