МХ-397 Женьшеневый пупс в формалине...

Женьшеневый пупс в формалине
гадает, изящно ль умру
я в жёлтой разжиженной глине,
даря свои мощи малине
в медвежье-оленьем бору.

Что делать – я просто заложник
своих генетических черт.
Пускай карантин, но – тепло же,
а войлок огромной калоши –
сплошной концентрат белиберд.

Возможно, в клинической позе
прославленного корешка
меня похоронят в рогозе,
и крали в соседнем колхозе
взметелят притоп гопака.

А то, может, овощем пресным
оформят меня без суда –
и вместе с заклинившим креслом
швырнут на трамвайные рельсы,
едва не задев провода.

Согласен – не выберешь маму
и месяц рождения сам.
Но смерть в масть дождю и туману
захочешь – и слепишь помалу,
сминая бока шельмецам.

Нет сил голосить: «Не дождёшься!» –
хотя при бурлившей мечте
форсировал рвы и утёсы…
Скрипит лишь песочком на дёснах
обочин безвкусный паштет.

Медвежье-оленьего спреда
среди колоритных пустот
я вроде и вдоволь отведал,
но есть балаган, а есть кредо,
где компас порядком не тот.