Постирушка

Краснорукая прачка и ночью, и днём
Вечно спину горбатит над ванной с бельём,
Переносит свой взгляд от тряпья в ворохах
До застенчивой синьки в отжатых мотках.

Всё, что спутано в мире, ей нужно учесть,
Сортируя по цвету то штапель, то шерсть,
Но проблемы её в этом долгом труде
Не расходятся пеною в мыльной воде,

И цветною пластмассой грохочут тазы,
И по ним растекаются струйки тоски,
Создавая такой необычный узор,
Что его не осмыслит притупленный взор.

Из одежды, уткнувшейся в брюха корыт,
Одиночество взглядом собаки косит,
Лижет женщине руки чужое бельё
И распухшие пальцы съедает её...

Краснорукая прачка и ночью, и днём
Вечно спину горбатит над ванной с бельём,
Изгоняет из мокрых тряпичных морщин
Непохожие запахи близких мужчин,

Полоскает и песню протяжно поёт
О последнем, который уже не придёт,
О последнем, который, не дрогнув лицом,
Называл её тело последним словцом.

Вспоминает – и складки линялые трёт,
И не ждёт избавленья от этих тенёт:
Не желает тряпьё свою грязь отторгать,
Нелегко его будет теперь отстирать...

Но стирает, стирает, опять и опять,
И стремится закончить кромешный обряд,
Чтобы в трубы, кривляясь, вода потекла,
Чтобы ниша балкона бельём поросла...

1988.