Чума

Стук бури в стекла, пальцами ветвей,
Предвестник долгого пути, бездной предсказанных лишений.
Вздох рифмы среди стен, как суховей,
Странник пустыни бытия, грез сбывшихся свершений.
 
Дождь плачущих небес, слезой окна омоет,
Глазницами потухшими смотрящие, из остовов домов.
Ночь лабиринт пустынных улиц, тенью скроет,
В которой оживают призраки, сгнивших умов.

Лозы крепленый яд выпив, внемля судьбе,
Жизни листы сожгя, смиренно преклоня колени.
Дорогой рифмы помолясь уйду, не изменив себе,
Точкой исчезнув навсегда, в полночной тени.
 
Обнимет горизонт в крови, костями крон,
Опавший лес имен, уснувший чтоб проснуться.
Всадник болезнь, сойдя с коня займет свой трон,
Стопами черепа поправ, тех кто не смог очнуться.
 
Скорбит по умершим до срока, сонм свечей,
Слезами воска плачущих, на лист видений.
Пером смахну я сон, с своих очей,
На веки хладные умершим, возложив рифму мгновений.

Лозы крепленый яд выпив, внемля судьбе,
Жизни листы сожгя, смиренно преклоня колени.
Дорогой рифмы помолясь уйду, не изменив себе,
Точкой исчезнув навсегда, в полночной тени.
 
Усталый взор зрачков, украдкой лишь ухватит,
Текущие во тьме, реки пустынных автострад.
Кровью заката в горизонте ночи, день оплатит,
Свет потускневших душ, телом познавших ад.
 
Пустив слезу воска, замрет штыками пламя,
Будто душа вздрогнув, средь бытия страстей.
Чума съедая плоть, поднимет тлена знамя,
Всаднику черному платя, дань множеством смертей.

Лозы крепленый яд выпив, внемля судьбе,
Жизни листы сожгя, смиренно преклоня колени.
Дорогой рифмы помолясь уйду, не изменив себе,
Точкой исчезнув навсегда, в полночной тени.
 
Смотря из кельи, на разгул людских грехов,
Перекрестив стертым пером, листы рифмы мгновенья.
Спасусь в уединенье, разумом в душе стихов,
Презрев строчками жизни, смертный хлад забвенья.
 
Рифмой смеясь, с нагою музой, вновь на едине,
Словом взглянув, за горизонт дней круговерти.
Пером стертым вздрогну, в листах под стать что седине,
Чернил слезами описав, страшную жатву смерти.

Лозы крепленый яд выпив, внемля судьбе,
Жизни листы сожгя, смиренно преклоня колени.
Дорогой рифмы помолясь уйду, не изменив себе,
Точкой исчезнув навсегда, в полночной тени.
 
Пирует воя за окном, молвы толпа,
Жаря мяса куски, из глубины рассудка.
Будто витает эхом, на руинах разума столпа,
Чья-то забытая и не смешная шутка.
 
Перекрестившись строчками, с свечею в фонаре,
Отправлюсь в тьму, тел собирая камень.
Чтобы предать земле, души прах на заре,
Пепла несчастных полнящих, небытия бездонный пламень.

Лозы крепленый яд выпив, внемля судьбе,
Жизни листы сожгя, смиренно преклоня колени.
Дорогой рифмы помолясь уйду, не изменив себе,
Точкой исчезнув навсегда, в полночной тени.
 
Как сказано давно, воздастся по грехам,
Всем мерил лица кто, свое не видя.
Лжецам скверну дарующим, слуху ходячим потрохам,
Убийцам душ своих, живущих в ад изыдя.
 
Кинув свои кости скалясь, на стол страстей,
Поставив тела бренный прах, на кон желаний.
Стада глупцов тленом падут, к рукам корней,
Не упокойным призраком грехов став, без воспоминаний.

Лозы крепленый яд выпив, внемля судьбе,
Жизни листы сожгя, смиренно преклоня колени.
Дорогой рифмы помолясь уйду, не изменив себе,
Точкой исчезнув навсегда, в полночной тени.
 
Бросив в земли пасть, мертвые цветы,
Заблудшим грешникам, умершим никогда не живши.
Чернилами времен, спасусь я, оживив мечты,
Душой бессмертною продолжив жить, телом почивши.
 
Лозы крепленый яд выпив, внемля судьбе,
Жизни листы сожгя, смиренно преклоня колени.
Дорогой рифмы помолясь уйду, не изменив себе,
Точкой исчезнув навсегда, в полночной тени.
 
© Лисандр Олисс-Нэйм 2020.