В моём маленьком мире играет задумчивый джаз...

В моём маленьком мире играет задумчивый джаз,
Пыль танцует углами, колышется вязь паутин,
На часах уже полдень, сегодня я в мире один,
Выключаю себя – зажигается медленный газ.

Пришло время готовить катрены – нехитрый обед:
Хруст рифмованных строчек, забытого крепкий глинтвейн,
Что, как кровь искупления, горек и благословен,
Что весенним лучом заливает шершавый паркет.

В моём маленьком мире играет отчаянный блюз,
День качается с музыкой в такт и дробится в стекле.
Этот маленький мир – бытовой поэтический плен,
И едва ль кто способен избавить от радости уз.

В моём маленьком мире закаты нежны и долги.
Смерть приходит на ужин, мы пьём монастырский кагор,
Мы смеёмся и шутим, заводим какой-нибудь спор,
Обсуждаем обязанности, вспоминаем долги.

В моём маленьком мире средь сумерек бьётся печаль,
Мотыльком прилетая на жёлтый фонарик окна.
Густо красен кагор, и мы пьём эту гадость до дна,
Провожая апрель, поминая минувший февраль.

В мои окна порой наклоняется вдумчивый бог,
Наблюдает за стиркой, готовкой и чем-то ещё –
И поймёшь между делом: очищен, отпущен, прощён,
И на что-то способен, и в целом не так уж и плох.

Там, в мирке, где шатаются ноты и ткутся стихи,
Там, где в шторах запутался львятами солнечный свет,
По соседству живёт никому не известный поэт,
Что не самый плохой среди самых, возможно, плохих.

Он мешает глинтвейн, сочиняет строку за строкой,
Бредит день ото дня и смешит хохотунью с косой,
Где задумчивый джаз напевает стихам в унисон,
В этом маленьком мире, где так широко и легко.