Марк Стрэнд. Always

Как обычно
                для Чарльза Симик

Как обычно на самом закате дня,
Сидя в мятых одеждах
За круглым столом под тусклой лампочкой,
Великие забывающие с головой в работе.
Склонив голову в одну сторону они закрыли глаза.
И вот исчез дом и человек
Вместе со всей полоской цветов на его дворе.
Великие Забывы изогнули брови,
Исчезла Флорида и Сан-Франциско,
Где буксиры и баржи оставлют
поблёскивающие шрамы на заливе.
Один из великих Забыв чиркнул спичкой.
Канули арфы вкрапленных огоньков
Взметнувшиеся над реками Нью Йорка.
Другой наполнил свой стакан.
Это был конец вечерней толпе на улицах
Гулявшей под фосфорно-желтым фонарным светом.
Затем исчезла Болгария и Япония ей вослед.
«Где все это закончится?»  спросил первый Забыва.
«Так тяжело преследовать судьбы» - продолжил второй,
«всего что известно».
«Долой до последнего камня», сказал третий,
«И только совершенный нуль
Оставим воображению».  И исчезли
Америки - Северная и Южная,
И исчезла Луна теперь никому ненужная.
Зевок,  и ещё один взгляд,  и в окне:
Нет травы, нет  деревьев...
Пожарище обещаний куда ни глянь.


Always

                for Charles Simic

Always so late in the day
In their rumpled clothes, sitting
Around a table lit by a single bulb,
The great forgetters were hard at work.
They tilted their heads to one side, closing their eyes.
Then a house disappeared, and a man in his yard
With all his flowers in a row.
The great forgetters wrinkled their brows.
Then Florida went and San Francisco
Where tugs and barges leave
Small gleaming scars across the Bay.
One of the great forgetters struck a match.
Gone were the harps of beaded lights
That vault the rivers of New York.
Another filled his glass
And that was it for crowds at evening
Under sulfur-yellow streetlamps coming on.
And afterward Bulgaria was gone, and then Japan.
"Where will it stop?" one of them said.
"Such difficult work, pursuing the fate
Of everything known," said another.
"Down to the last stone," said a third,
"And only the zero of perfection
Left for the imagination." And gone
Were North and South America,
And gone as well the moon.
Another yawned, another gazed at the window:
No grass, no trees...
The blaze of promise everywhere.

Из сборника «The Continuous Life» 1990