Письмо, попавшее на Стихи. ру по недоразумению

(Вослед моему , удалённому  тексту, являвшемуся началом рассуждений на заданную тему)

Соня!

Тут , в общем, смешанная аллюзия из "Зеркала" Тарковского, Нодара Думбадзе, Фазиля Искандера и сколов генетической памяти, в которую намертво вплавились натруженные руки дедушки Матуса, неумело рубившего куриные головы, бабушки Идоньки, потрошащие птичьи окорочка и бабушки Ривоньки, ощипывавшей пух и перья с тушек.

Я тут вспомнил отрывок из книги Василия Пескова и Бориса Стрельникова о путешествии по Америке, в котором описывался один день из "жизни" птицефабрики от завоза контейнеров с птицей, убоя, разделки, приготовления кровяной колбасы, извлечения внутренних зародышевых яиц, сортировке потрошков, крылышек, грудок, горлышек, попочек (это самая моя лакомая часть у курицы), перемола остатков на кормовой mix и до смыва окровавленных останков до нового повторения ранее изложенного цикла.
Кстати, о птичках.
Из многочисленных проявлений так называемого бытового антисемитизма по отношению ко мне в разные годы жизни в СССР, вспомнился следующий эпизод.
В 70-ые годы прошлого , 20-го столетия , в Ленинграде, в нашей шараге случился пожар. Произошло всё это ночью по причине короткого замыкания.
И надо же было такому случиться, что пожар охватил не все помещения подряд, а селективно, а именно: выгорели дотла архив и помещение отдела кадров с картотекой.
И вот руководство не придумало ничего лучше, чем до завершения ремонтных работ и восстановления пожарной сигнализации, организовать дежурства , с привлечением инженерно-технических работников.
В какое-то из дежурств меня должен был сменить мой начальник, но в этот день (а было это в воскресенье) он переезжал с квартиры на квартиру и вероятно по этому случаю задерживался.
Мне не оставалось ничего другого, как ждать его прихода.
И вот, наконец, он появился, опоздав этак часа на 2.5 - 3, хорошенечко поддатый, с чекушкой водки, изрядным куском торта, половиной жареной курочки и солёными огурцами.
Начальник мой был простых кровей, "выходец из народа", но вполне обтёсанный и неглупый.
Прежде я никогда не замечал за ним никаких проявлений юдофобии и вдруг, выпив очередную (видимо уже не менее, чем 8-9 рюмку в течение дня)он задушевно изрёк в мою сторону: "Кушай куГочку (грассирование было нарочитым и отвратительным) - я точно знаю, что вы, евреи, лю-ю-юбите куГочку!".
Но видимо сквозь водочную пелену, застилавшую ему глаза, он всё таки рассмотрел в моём ответном взгляде нечто такое, что тотчас же смутился и дав задний ход пробормотал что-то неразборчивое насчёт того, что он неловко пошутил и проч.

Я вспомнил и привёл этот мелкий эпизод, спустя много лет, уже в Израиле, объясняя своему младшему сыну  (кстати, большому любителю курятины) различные аспекты антисемитских проявлений в СССР.
Но сын мой никак не мог понять, как этой пустяковой фразой, пусть и произнесённой нарочито, можно по сути задеть какие-то национальные чувства собеседника.
Сын мой воспринимал всё это напрямую, рационально и безо всяких подтекстов и подсмыслов и поняв его, я был рад, что ему уже не придётся проходить через подобную мерзость в жизни.

...здесь как-то всё причудливо сошлось
В сознаньи обречённого еврейства:
Обрывки детства, запахи щедрот,
Мирок житейского, простого действа.
Колючки комплексов и гриновская даль,
Велосипед, юла, коса соседки,
Столешник, заменяющий рояль,
И жалкий самолёт...из табуретки.


Но, разумеется, это всё, так сказать, предпосылки для мозговых всплесков.
Рождение же фантазий, процесс творчества (я не усматриваю в этом слове ничего высокопарного и напыщенного, т. к творчество - есть разноуровневый процесс, разнящийся у разных людей по степеням изящности, разнообразия и талантливости воплощения задумок) можно уподобить с процедурой превращения едва-едва угадываемых безликих цветовых пятен серии исходных переводных картинок, в яркую палитру сочных красок чётких абрисов.

...а самолёт взлетел
И понеслась:
Дней толчея,
Как соловьёв на ветке,
И змий соблазна (а верней - змея)
И сладкий первенец-топтун в пинетках.
.......................................
Всмотрелся в "Зеркало",
А там - узор морщин,
Но прошлое мне томно душу греет,
Как кровь безумная стареющих мужчин,
Чела запекшегося Дориана Грея.