Духу лотарингского леса

Эльзасско-лотарингские леса...
Здесь, на холме, когда-то жил отшельник.
В проеме двери - звонкая оса,
в развалинах - цветущий можжевельник.
Уже почти лет 30 как прошло,
с тех пор когда, прийдя случайной тропкой,
я здесь стоял и вниз смотрел на склон,
напоминавший склон сибирской сопки.

Осталась за спиной, вдали, Москва,
её парады, слезы, тюрьмы, правды,
и прейскурант на смыслы и права,
и музыка душевная у бардов.
Ждал впереди таинственный Париж,
еще вчера далекий, как Венера,
в кармане больно ерзал русский шиш,
а в голове почти искрили нервы.

Я на холме стоял, вдыхая смесь
знакомую - листвы, земли и хвои,
и ощущал, что, явно, где-то здесь
есть доступ в измерение другое,
что жив отшельник, телом умерев,
став духом местных склонов, речек, леса,
что запах мха, грибницы и дерев
исходит от его бессмертных чресел.

И перед ним в душе склонился я,
просил помочь не стать иголкой в стоге,
не сгинуть в лабиринтах бытия
Европы между нищих и убогих.
Я обещал служить другим, пока
я ось не отыщу свою земную,
и в небе плыли руны-облака,
грядущее и прошлое рисуя.

Павлиний глаз на руку нежно сел,
луч солнца грел сквозь брюки и рубашку,
и пели птицы, и тяжелый шмель
жужжал и погружался жадно в кашку.
С тех живу в Европе, пережив
безденежье, сомненья, страхи, голод,
соблазны и излишества, режим,
и даже нерушимый серп и молот.

Я много лет служу, как обещал,
идеям, людям, прихотям клиентов,
попав как будто в телесериал,
где чувства - на дежурстве перманентном.
И вот хочу свой договор сейчас
расторгнуть, расплатясь за все годами
и духу лотарингскому рассказ
свой посвящая этими стихами.

Сквозь километры мысленно спешу
опять к тебе, невидимый отшельник,
и слышу крон столетних гулкий шум
и хруст ветвей, и всюду - птичье пенье.
'Сними обет служения, позволь
идти самостоятельно мне бродом
по дну реки по имени Юдоль,
где все мы в чем-то жертвы и уроды.'

'Париж, Москва, Владимир, Лондон, Рим -
лишь берега Реки, её притоков,
и каждый шаг вперед неповторим,
пока не перевернут ты потоком.
Но есть там и высокие пути,
другие измеренья, и однажды
смогу и я, как ты, туда уйти,
где все материальное - не важно.'

'Спасибо за поддержку!'... Из-под ног
вспорхнули две голубки, где-то в чаще
охотник затрубил протяжно в рог,
и отозвался в теле дрожью пращур.
Пахнуло вечером. Я ощутил тепло
порыва ветра, может быть, - объятья.
И, покидая лотарингский холм,
с отшельником остался там стоять я.