Семиклассники шестидесятых

         Соседка по парте достала конфету, положила ее в рот, потом стала рассматривать фантик от  нее.
- Как называется, угости, - попросила я Веру.
-Кубинка со сливками,- прочитала Вера и все, кто слышал, засмеялись,
поняв ошибку, сорт конфет назывался «клубника со сливками». В класс вошла учительница немецкого языка и строго сказала на немецком языке: «Садитесь».
Поскольку, тема названия конфет не разрешилась, то мы стали выяснять, что же это за конфеты с Кубы? Строгая учительница задала мне тему, но я еще не успела включиться в процесс, покраснела, задумалась, в отличие от педагога, она сразу решила, что я не готова,
-Цвайн! И уже по русски добавила:
- Две двойки получишь, двойка будет в четверти! Угроза подействовала на всех и порядок был восстановлен ценой моего позора. Это личная тактика педагога и не все могли знать о ней, но кара настигала каждого, кто нарушал тишину, и теперь вот я попала под раздачу.
   Учительница дала классу задание, переводить текст, сама раскрыла газету на немецком языке так, что ее сидящая фигура надежно была укрыта, как за бастионом, и, только на потертых листах газеты блестел зоркий глаз. Из педагогического коллектива были единицы педагогов, усмиряющие с помощью оценки и, если присуждать за это места, то на 1-м месте была бы учительница немецкого языка, хотя 2-го и 3-го мест я бы не присуждала, просто двойки не любили ставить и все. Разве что получали некоторые по контрольным работам.
   Учеников с математическими способностями в классе было по пальцам пересчитать, да и то, у этих ребят брат или сестра учились в старших классах и наши задачки щелкали, как семечки. У кого не было, те свою «домашку» выполняли в классе, списывая с тетрадок добрых одноклассников.
   - Коля, дай списать, - Коля доставал из ранца свою тетрадку, приговаривая,
- Нате, берите, олухи царя небесного. За тетрадкой выстраивалась очередь «олухов», которая радовалась великому счастью со словами:
- Нет, мы олухи Кольки Иванова!
   Перед уроком литературы проблема повторялась. Многие, даже в домашнем сочинении не умели красочно и живо описать события, время года. Сочинение полностью списывать было опасно, поэтому списывали по одному, два предложению с разных тетрадок. Виталик на перемене ходил от парты к парте, заглядывал в тетрадки и воровал предложения, попросту занимался плагиатом. Когда дошла очередь до моей тетрадки, он возмутился:
- Что такое! У всех листья пожелтели и свернулись в трубочку!
 – Конечно, - подумала я, - Ведь до тебя мою тетрадь брали человек семь, поэтому у них листья были в трубочку. За эти трубочки учитель всем без разбору за сочинение поставила троечки, хотя я мысленно хвалила себя за креативность, не повторяя «лист пурпурный», «деревья золотые». Как есть, так и написала, глядя на завернувшиеся мелкие листочки акаций.
   Не смотря на ежедневную суету перед уроками, четвертные оценки нас радовали. Уж не знаю, каким айкью нас тестировали, но даже самые отъявленные бездельники и лодыри были уважаемы учителями. А дело вот в чем. В классе много было однофамильцев и с одинаковыми именами. Поэтому учитель придумал присвоить им номер один и номер два. Например, учитель истории вызывает  отвечать одного из них так:
- К доске идет отвечать Исаков Александр. Никто к доске не выходит, сидят, вжавшись в стулья оба Исаковых Александра. Кто ни будь спрашивает с места:
- А какой, первый или второй? – И учитель торжественно произносит:
- К доске идет отвечать Александр второй! И уже тот, «второй», идет к доске, что- вспомнит из объяснений учителя на прошлом уроке, то и выдает. На троечку. Девочки в классе  так же были с одинаковыми фамилиями и даже с одинаковыми именами. Но мы их между собой называли «большая», маленькая», а учитель, вызывая, добавлял еще и отчество.
   На уроках физкультуры с начала школы я стояла второй с конца, как раз около «маленькой» девочки. Но вот лето закончилось, мы пришли в седьмой класс, и учитель,  построив нас,  коротко сказал: «Ого!» После этой реплики он передвинул меня в строю четвертой, близко к девочке, которую называли «большая». За лето я до черноты загорела, работая на школьной практике  на току. Длинные косы мне мешали, и я попросила маму отрезать их. Ножницы не резали, а жевали волосы, тогда она взяла  большие, с острыми концами, ими стригут овечек и стрижка «каре» вышла на славу! Волосы были живые, темные, чуть с синеватым отливом. В нашем классе все выросли, еще бы, воздух, купание на прудах, свежий хлеб и молоко этому прекрасно способствовали. О косметике мы тогда не подозревали, что есть способы, как приукрасить себя. Да и мамы наши ею не пользовались, разве что в летний период их приглашали для побелки школьных стен. Мамы наши густо мазали лицо белым кремом «Нивея». Мы помним эти лица-маски, но никто и не думал смеяться, уважали их труд, понимая, что так и надо.
   Не знаю почему, но обучение в 7-м классе мне показалось более трудным, чем в любом другом классе. Возможно, нам 14-15-летним требовалось больше внимания ввиду перестройки организма?! Однажды в феврале наш одноклассник предложил нам встретиться у него дома, поговорить, потанцевать под проигрыватель с пластинками. Мы поддержали его, обрадовались, и дома я сказала маме о нашем вечере. Мама выслушала, но не сказала ни «да», ни «нет», однако,  то платье, которое я собралась надеть (шерстяное цвета морской волны, с завышенной талией), вдруг пропало. Мама его спрятала, в надежде, что я расстроюсь и останусь дома. Но я его нашла и нарядилась. Когда танцевала  с Колькой, он называл меня  Наташкой. В конце вечера он объяснил:
- Ты похожа на Наталью Варлей. Не помню, что мы там ели-пили, хотя лимонад мы купили. Нам интересны были танцы! Расходились по домам еще в «детское» время, ведь завтра снова в школу.
    В понедельник  неожиданно было объявлено о «классном часе» и все  напряглись,  По спинам пробежал холодок, который заползал во все внутренние органы! Все стали шептаться, боясь даже предположить, что все это из-за танцев на дому. В школе вечера иногда были, но все мальчишки жались по углам и хихикали, а девочки  смотрели на них с упреком и даже с вызовом! Все делали вид, что пришли просто поболтать.
     В класс стремительно вошла наша учительница Мария Макаровна и объявила о причине сбора класса. По тому, как строго было лицо нашей «классной», как прямо она несла  корпус тела, от чего и без того, имея высокий рост, она стала еще выше, мы поняли, что класс совершил серьезный  проступок, может даже непоправимый!  На  стенах висели портреты известных писателей, физиков, математиков и одного астронома и все они, как один строго смотрели на нас.
          Мария Макаровна, сказала, что знает о несанкционированном вечере у одноклассника и спросила:
   - Кто из вас там был?
Все стали вертеть головами, но с признаниями не торопились. Тогда Мария Макаровна стала поднимать одного за другим, выяснив, что отсутствовала на вечере только одна девочка и то по болезни. С каждым учеником учительница говорила резко и разговор заканчивала одним и тем же вопросом:
« Что ты пил?» Или: «Что ты пила?» Поскольку на бутылках с лимонадом была приклеена этикетка «Саяны», мы так и отвечали: «Саяны».
- Вы что, все желудочно - больные? – Был вопрос.
Мы  мотали головами, не понимая причины негодования. Короче, нам досталось. И мы поняли, что нам еще рано пить лимонад «Саяны».