122. он позвонил и плакал

Он позвонил во вторник и плакал в трубку.
Жаловался, что устал. Что не видит выход.
Сказал, что вчера относил свою радость в скупку,
Что деньги пропьет на кухне, на этих выхах.

Я его помню другим, командиром жизни.
Знающим два прямых, и пятьсот окольных.
Что же такого сделали виражи с ним?
Вроде встречались как-то, он был довольным.

А в телефоне хрип, незнакомый голос.
Тот же словарный запас, но в другом порядке.
Что же с тобой случилось, недавний колосс?
Кто тебя вычеркнул, и из какой тетрадки?

Он про работу что-то, про отношения.
То неразборчиво, то заходился кашлем.
Здоровье подводит, ниже ключицы жжение.
Хотел с парашютом, но передумал - страшно.

Остановись, чудак, где твои марафоны?
Залы, бассейны, футбол пару раз в неделю?
Помню, зимой ты хотел покорить все склоны,
я не помню какой твои лыжи не одолели.

Апрель двадцать/двадцать громко стучит в окошко.
Мы одногодки, паспорт не даст соврать мне.
Хоть девять жизней известны только у кошки,
он свои восемь видно уже потратил.

Я - его мнение- существовал так скучно.
Ехал по правой, не превышая скорость.
Я завидовал, честно. Он был таким везучим.
В то, о чем я мечтал, он заходил по пояс.

Мой телефон, вообще-то, звонит так редко.
Не нужно - вокруг whatsapp’ы, да телеграмы.
Место под солнцем - нагретая табуретка,
давит на ползущие вверх килограммы.

Кажется, он один не забыл мой номер.
Звонил, даже если повод не был серьезным.
И пока я не сгинул в половозрелой коме,
надо набрать в ответ, если не поздно.

И вот телефон, суббота, и кашель в трубке.
Перебивает мысль: «вот был снег белее»...
В этом костре мы беспомощные обрубки.
Кто-то горит, а кто-то полезно тлеет.