Неожиданная встреча

         Феодосия Лукьяненко совместно с моей любимой Музой
               и  мудрым соавтором, Розой Госман.

 Разбрасывая свои яркие сапфиры по просторной кровати, солнышко добралось,  наконец, и до моего лица. Проснулась! Как хорошо, что вчера удалось снять комнату и, с лёгкой радостью на душе, начать новый день в незнакомом мне городе.   
 Послышался стук в дверь и тут же приятный голос хозяйки квартиры:
 - Можно?   
 - Да! - ответила я.
 - Мне нужен, Фаинушка, твой паспорт для прописки,- объяснила хозяйка своё  здесь появление.
 - А можно чуть-чуть повременить, Евдокия Николаевна?- попросила я, старательно вплетая длинные волосы в одну косу. - Мне сегодня в ресторан надо к восьми утра явиться.  У меня  направление на работу в это государственное заведение. Нужно встретиться с администрацией.
 - Хорошо!- согласно кивнула хозяйка, удаляясь.

  Шумная, радостная студенческая жизнь, полная маленьких радостных неожиданностей, подошла к завершению. Моя новая жизненная полоса начинается именно здесь, в этом маленьком городке, с названием Рокитно,- мысленно твердила я себе, с волнением переступая порог моей новой, неведомой трудовой жизни. В душе - полный переворот! Стучусь.               
 - Войдите!-
 Вхожу.
 - С чем пожаловала? -казалось бы, приветливо встретил меня директор ресторана, но с такой внутренней силой взгляда, что я, невольно покрывшись румянцем и низко наклонив голову, всё больше и больше краснела. Наконец, извлекла из сумочки все необходимые документы и протянула их директору.
 - Дорошенко Фаина Ивановна, внимательно исследуя мое направление и целиком поглощен в этот процесс,-в слух произнёс он. -Закончила Ровенский Торгово-Кооперативный Техникум и, успешно закончив его за три с половиной года, направлена на работу к нам. Дааа! Право не ожидал! Значит ты дочь Дорошенко Ивана?! До-ро-шен-ко-ва?! Вот так сюрприз! Я очень часто тебя,-совсем маленькой!-держал на руках...
Я снова залилась ярким румянцем но, даже в этом предельном  напряжении, как-то особенно подчеркнуто, заставила себя произнести:
 - На двери Вашего кабинета я прочитала - Директор Гендельман Абрам Давидович!
Ваша фамилия, имя, отчество в нашем доме очень часто были на слуху. Я в полном замешательстве!
 - Да, Фаина! Не сомневаюсь, что моя фамилия звучала в вашем доме. Очень трудно было маме без отца поднимать вас, четверых, и я чем мог помогал ей. Ведь до той,  треклятой войны(!)мы дружили семьями! Дружили и наши старшие дети.
 - Но, нас сейчас не четверо, а три девочки!-волнуясь и, как-то совсем некстати, вклинилась я.
 - Прости, а Серёжка? -Что с ним случилось?

 - Как-то рано утром,- с невольным вздохом произнесла я,- мама попросила Серёжку и мою старшую сестру, любительницу рисовать на стенах комнат и кухни,
сбегать к речке и там, на зелёной лужайке, нарвать щавеля на борщ. Сестра рвала щавель, а Серёжка с другом в кустах нашли гранату. Они сели в лодку и посреди реки начали рассматривать незнакомый им предмет. В руках брата граната  разорвалась, разбросав по реке кусочки его тела. Друг остался жив, но инвалид.
Я помню, как часто мама, проходя мимо того места, где по клочкам собирали тело брата, чтобы захоронить, разрывая блузки на себе, кричала:
 - Ох, сыночек, труженик мой золотой! В свои тринадцать лет вспахал мне весь огород! -Ты всю войну помогал мне кормить младшеньких сестричек своих, сдерживая слёзы, завершила я. И, немножко погодя, в каком-то нервном напряжении, добавила:
 - Так это Вы, Абрам Давидович, помогли отвоевать наш дом в Олевске, стараясь раскрыть для себя все лучшее, что есть в этом человеке?
 - Не без моего участия,-грустно произнёс он. -Лихо хотели завладеть вашим домом, оставить детей ещё и без крыши над головой. Не удалось!
   Именно ваш дом и твоя мама, рискуя детскими жизнями и своей собственной, подарила мне вторую жизнь! Она тебе что-нибудь об этом рассказывала, Фаина?
 - Давно это было. -Что-то осталось из моих детских воспоминаний о том, как Гендельмана спасла кубышка, очень узкий закоулок, закуток на нашей печи,-довольно утомлённо ответила я. И мы оба на какое-то время замолчали, думая о чём-то таком, о чём очень трудно говорить:

 - Я на минуточку отлучусь,-после длительного молчания, озабоченно сказал Абрам Давидович. -Сотрудники уже пообедали и мне надо дать кой-какие распоряжения по работе. Ты, пожалуйста, побудь ещё немножко! Как ты вымахала! Взрослая! Мама выкопанная!
 С этими словами директор оставил меня в одиночестве, но очень быстро вернулся.

 - Наверное нескромно задать Вам, Абрам Давидович, этот болезненный вопрос,- решилась я снова на разговор,-но мне так хочется знать, как наша кубышечка на печи помогла вам остаться в живых? Я вскользь слышала, как мама рассказывала об этом одной из наших родственниц. Ведь даже я, хрупкая, очень шкодливая девочка, в своем пятилетнем возрасте, набедокурив, не могла втиснуться в неё, чтобы спрятаться от взрослых, когда было за что наказать меня. И, поверьте, не могу представить, как можно было спрятаться там взрослому мужчине?
 - Да, было! Было, Фаина! Когда смерть смотрит в глаза - сможешь невозможное!
Очень горькие и нелюбимые воспоминания, но, если есть желание,- слушай:

 - Шла страшнейшая, кровопролитная Великая Отечественная Война.
Киев и вся Житомирская область была захвачена фашистами сразу.
Всюду хозяйничали немцы. В каждом доме висел список, где было указано сколько человек в нем проживает. И, не дай бог, окажется в доме кто-то лишний.  Уничтожали всю семью, нередко сжигая вместе с домом.
Боялись партизан, которые подрывали их склады с оружием, продуктами питания, мосты, по которым фашисты продвигались в глубь страны.
До сих пор не могу понять, за что так по-зверски Гитлер уничтожал евреев, вскрывая кратер своей израненной души,-продолжал Абрам Давидович.

Был ужасно холодный, зимний день. Несмотря на то, что мы, евреи, казалось, надёжно прятались от этой фашистской заразы, они из-под земли находили нас, ни в чем неповинных, и, под строжайшим конвоем, гнали нас к яру, у речки, где расстреливали в упор: и стариков, и старушек, и молодых мамочек с детишками на руках.
 В тот день нас было очень много. Никого не щадили! Загнав всех евреев, в том числе всю мою семью и меня в холодный хлев, заставили снять тёплые вещи. Открыв ворота сарая, под конвоем повели вдоль реки к яру, где убивали чуть ли не ежедневно. Мы знали, что смерть ждёт каждого из нас.

 Я шёл  по левому берегу реки. За ручку держал мальчика, который, заливаясь слезами, звал маму. Вдруг мальчик, резко вырвав свою ручонку из моей замерзшей ладони, рванул вперед и побежал вдоль берега. Немцы замешкались. Несколько конвоиров побежали за ним, один из них стрелял вслед ему.
 Я оказался перед огромным сугробом и, споткнувшись, упал в него. Сугроб накрыл меня почти с головою. Немцы в погоне за мальчиком не сразу поняли, что в сугроб упал человек. Прошили сугроб автоматной очередью, но ни одна пуля не задела меня.
 Очнулся ночью. Осмотрелся. Тишина. Рядом ни души. И понял вдруг я, Фаиночка, что если я поползу в верх от берега реки, то там, на горке дом Дорошенко Ивана. Ноги и руки окоченели, но полз. Я твердо знал, что другого шанса спастись у меня не будет. Мой Ангел-Хранитель меня не покидал! Я верил, что именно он помогает мне, то подталкивая крылом, то подавая крыло, чтобы смог я подняться на горку.

  С замиранием сердца, не перебивая Абрама Давидовича ни на секунду, я слушала и слушала его страшный рассказ.
 -Из окошка на кухне проникал свет лампадки,-продолжал Абрам Давидович. Собрав последние силы в кулак, я забрался на крыльцо и, поднявшись на ноги, которых под собой не чувствовал, тихонечко постучал по стеклу.
Твоя мама, Фаиночка, подошла к окошку.
 - Мариночка, это я, Гендельман!
Она выбежала на крыльцо и быстро поволокла меня в дом.
 - Миленький, без единого шороха, чтобы никто из детей даже тебя не заметил и не услышал - полезай на печку!
 Я начал карабкаться, но сил не хватило и тут же соскользнул на пол. Стрелой взлетев на печь и, схватив меня под руки, вмиг затащила меня туда.
 - Слушай меня внимательно!-шёпотом повелела твоя мама. -В любую минуту сюда могут нагрянуть немцы с проверкой. За занавес, они заглянут обязательно. Там, в левом углу печи, есть маленькая кубышечка. Ты должен!!! Ты обязан спрятаться там, иначе нам всем до единого неминуема смерть!

 С проверкой немцы вошли в дом утром. Один из них, приоткрыв занавес, заглянул  на печь! Двое, обшарив каждый уголок помещения и сарай, направились к дому соседей.
До сих пор не могу понять, как я смог втиснуться в ту, очень узенькую кубышечку! Искренне верю, что Высшие силы некоторым из нас помогают, Фаина!
 На вашей печи я был целый день и лишь на следующую ночь вылез из неё и пешком, прячась от этой звериной нечисти, за неделю добрался до партизанского отряда.
Сразу, после победных салютов нашей Родины, я переехал в город Рокитно. С тех пор заведую этим рестораном.
 Задержал я тебя, Фаина Ивановна. Завтра к 8-ми утра приходи! Пока будешь составлять калькуляцию на первые и вторые блюда.
 - Спасибо огромнейшее, Абрам  Давидович! -Я всё поняла!-с ощущением резкой боли в душе, произнесла я.
 - От города Рокитно Ровенской области, до города Олевск Житомирскй области не боле тридцати пяти километров. Так что твою маму обязательно как-то проведаем вместе.  Обязательно!!! И, прощаясь, непростительным, на мой взгляд, голосом добавил: -Только бы не было никогда больше войны на земном шаре! Только бы было чистым небо над головами людей!!!
 - До завтра!-помахала я Абраму Давидовичу рукой у выхода из кабинета.
А оказавшись на улице, дала волю слезам, едва удерживаемым во время всего, разрывающего сердце, чудовищного в своей правде, рассказа Абрама Давидовича.
Мы будем прокляты, люди, если о погибших в войну позабудем!
Не дай, Господи, пережить Миру когда-нибудь нечто подобное!!! Будь проклята война и все в ней повинные!!!
Берегите МИР, люди! БЕРЕГИТЕ МИР!!!
               
                Примечание:
  Кубышка - небольшая, очень узкая ниша между стенами кухни и печи.