Иерихон - Фестус

«Душа требует праздника, а мозг - сословной системы». Много писать о персонаже Фестуса бессмысленно, он сам за словом в карман не лезет.
Благодарю всех, кто тем или иным способом, оказал поддержку «Иерихону», но эти стены ещё рушить и рушить. Господа, у нас есть средства на одну главу, осталось всего 26!
___________
- Вы уверены, что ваш протеже отличит правду от художественного слова? - обеспокоилась госпожа Авила.
- Помилуйте, я сам их не различаю, - засмеялся Кампари.
- В каждой шутке лишь доля шутки, - покачала головой настоятельница.

- Правда - понятие относительное, - возразил Фестус на осторожное предупреждение, и Кампари чуть не бросился его обнимать.
- Как же я тебя просмотрел, сокровище?
- А у меня есть такое полезное свойство - называется «чувство самосохранения». Я долго думаю, прежде чем открыть рот.
- Хочешь сказать, ты два года думал, можно ли мне доверять?
Фестус опустил взгляд:
- Вам столько с рук сошло. Незаконное происхождение, нетипичная манера
держаться, шутки, за которые другим бы не поздоровилось. Присвоение списанного оружия - «по счастливой случайности» совершенно нового. Личный отряд. Нападение на медика и контролёра. Ваша близость с преемницей господина Мариуса - не секрет. Приходилось считаться с неприятной мыслью, что вы - проект городского управления. Провокатор, иначе говоря. Даже пресловутое побоище в вашем кабинете могло быть постановкой.
- Так часто слышу слово «провокатор». Скоро меня убедят.
- Не обижайтесь. Остальные в вас никогда не сомневались. Для них вы - солнце и воздух.
- Ещё хуже. Дай волю - организуют культ личности, а я и не замечу. К восхищению привыкаешь.
- Без личности нет культа.
- Что ещё не говорит в пользу масштаба личности, тем более - её качеств. Почему ты сейчас решил высказаться?
- Подозрения иссякли.
- С каких пор?
- Разве не ясно? С ночи у карьера.
- Почему ночь у карьера не могла быть подставой, как и всё прочее? Фестус пожал плечами:
- Я вам поверил. Там, где рождается вера, кончается логика.
На неделю Фестус пропал среди полуистлевших страниц в самом маленьком зале библиотеки, то есть, подсел на художественную литературу.
- Я помню, помню: не более, чем плоды воображения.
Так теперь начиналось каждое утро в командорском кабинете. За сим следовало бурное обсуждение поглощённого Фестусом текста. Иногда разговор начинался с середины: Фестус несколько раз задерживался в библиотеке, пропускал последний поезд и ночевал у Кампари.
Командор стелил одеяло на пол, шутил, что камердинер доложит куда надо о незаконных ночёвках, но про себя вздыхал с облегчением. Трёп до середины ночи - не самая дурная замена алкоголю.
На седьмой день Фестус заявил, что взял себя в руки и перебрался в другой зал, где раздобыл кипу добарьерных трудов по химии, биологии и медицине.
- Вы же не без причин пустили меня в библиотеку? Поступая в старшую школу при Совете, гражданин подписывает акт о неразглашении, и медики могут творить, что вздумают, пока прочее население даже внутренние органы перечислить не в состоянии. Наука с добарьерных времён далеко шагнула, но лучше знать, откуда она шагала, чем не знать вообще ничего. Вдруг от меня будет польза?
- Поболе, чем от меня, - искренне согласился Кампари, - Бегом обратно. В Центр можешь являться на полчаса в день.
- Не могу, я ваш связной.
- Будешь связным, когда я сам отсутствую.
- Командор, - Фестус помялся в дверях, - Это ведь надолго. Несколько лет
пройдёт, прежде чем станет ясно, есть ли толк от моих упражнений.
- Вот поэтому и бегом.

<...>

- Вы ещё летом задумали перестроить город? - Фестус возбуждённо размахивал руками, - От всей души поддерживаю! Я не произвольно имя выбирал, моя душа требует праздника! И разнообразия! По мне родиться, жить и умереть в Агломерации - это слишком, а раз нельзя решить проблему банальным перемещением в пространстве, надо создать другой город на том же месте! Командор, над чем вы смеётесь?
- Видишь ли, - Кампари смотрел в пол, ковыряя стык каменных плит носом ботинка, - Пау поставил меня в тупик вопросом: зачем Центру архитектор? Не мог же я сказать, что хочу держать его при себе и ждать, не соизволит ли он нарисовать пару-тройку черепов. Вот и выдал первое, что пришло в голову.
- Ох, - Фестус схватился за сердце и открыл рот, - Командор... Я сам придумал великую библиотечную миссию? А вы просто хотели сделать мне подарок?
- Ты меня поймал, - развёл руками Кампари, - Разочарован?
- Нет, с какой стати? Пока ваши решения меня радуют, мне всё равно, через какое место вы их принимаете. Тем более, доступ в зал художественной литературы пришёлся кстати: мне уже некуда было прятать дневники, а здесь - идеальное место. Грех жаловаться.
- Дневники? Фестус, сколько в тебе ещё сюрпризов?
- А на что, по-вашему, я все эти годы переводил тетради?
- За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я считал, сколько бумаги ты
расходуешь? Так что за дневники?
- Обыкновенная хроника всего, что я пережил и услышал за день. Плоды
непомерного самомнения: когда попал в ваш отряд, думал, эти записи сохранят для потомков образ меня, погибшего во цвете лет, ну а теперь они сохранят нас всех. Подвиньтесь, мне нужна вон та заросшая пылью полка.

<...>

Всё, связанное с управлением, навевало на Пау скуку, вызывало тошноту и мешало сосредоточиться. Кампари был солидарен с ним, но заткнуть умника Фестуса и дезертировать в блокнот себе не позволял. В споре рождалась истина, терялись изначальные мотивы, истина умирала в конвульсиях, и всё начиналось заново. Время от времени язвительные реплики прилетали даже из-за ширмы.
Февральским вечером, когда командора прорвало на тему «Отрезать всем кусок мозга, отвечающий за воображение!», мизансцена была традиционна: Дик на табурете, невидимый Пау над чертежами, Кампари и Фестус, не сознающие своих перемещений, где попало.
- Идея не лишена остроумия, - невозмутимо ответил Фестус, наблюдая за метаниями командора, - Возьмём от нынешней системы всё, что заставляет её работать. Учтём один факт: таким, как Пау, Дик или вы, в механизме нет места. Даже мне не комфортно. Наше положение следует узаконить. Расставим точки над i, подарим перворазрядникам больше вольностей, прочим - телевидение и выходные. Кто-то должен окучивать морковь, следовать правилам, развлекаться доступными зрелищами, если до зрелищ дело дойдёт, и не желать другой судьбы. В мире, где все хотят большего, порядка точно не ждите.
- Но это же несправедливо! - взвыл Кампари.
- А подходить к нему с общими мерками - справедливо? - Фестус постучал по ширме, ожидаемо получив в ответ злобное шипение, - Вам можно не спать и строчить стихи, работнику очистительной станции - нет. Мне можно неделями торчать в библиотеке, а потом столько же проветривать голову. Ударнику пищевой промышленности необходимо работать по расписанию. Дик вы позволили отклонить повестку и поселиться в вашем кабинете.
- И был прав! - рявкнул Кампари, - Года не прошло, а она в курсе всех текущих дел и полноценно замещает меня, пока я ломаю копья с тобой или господином Мариусом.
- Для исполнения обязанностей командора первый разряд не нужен, - захихикало из-за ширмы.
- Молчал бы, чистое искусство! - прикрикнул Фестус и снова обратился к Кампари, - Вы ступили на зыбкую почву исключений и тонкостей, задач, решаемых не по протоколу, а интуитивно. Вы собственноручно напишете конституцию, а потом найдёте сотню ситуаций, в которых ваше мнение пойдёт вразрез с законом. И что, вы встанете в позу античного сенатора и скажете: «Закон суров, но это - закон»? Не верю.
- Чую запашок абсолютной монархии, - раздалось из-за ширмы.
- Можно написать кучу декретов и протоколов, - размахивал руками Фестус, - Не топорных, как нынешние, а развёрнутых, с миллионами дополнений и расшифровок. Но всё это будет глупо, и в приложении к реальной жизни - поверхностно.
- И что ты предлагаешь?
- В общем - пусть действуют правила, в частностях - да здравствует человеческий фактор.
- То есть фактор Кампари, - мрачно заметил командор.
- Пока что да, - обезоруживающе улыбнулся Фестус, - «Все в порядке, все в норме, и не счастлив никто». Пусть будет счастлив хоть кто-нибудь: всех осчастливить нельзя.
- Трындец, - подытожил Кампари.
- Трындец есть неотъемлемая часть истории, - нараспев проговорил Пау, - Трындец был поводом всех благих начинаний, и все благие начинания заканчивались трындецом. Высшее существо не хочет, чтобы земная жизнь казалась мёдом.
- Я с вами совершенно согласен, - сказал командор ширме, - Проблема в том, что весь грядущий трындец будет на моей совести.
Раздался вздох, скрип стула, и Пау явил себя очам собеседников.
- А вы хотели выбраться на тот свет с чистой совестью, командор? - усмехнулся художник, на этот раз беззлобно, - Неправильное место выбрали для спасения души. Любое решение сделает вас виновным. Бездействие - тоже. Трындец неизбежен. Повезёт, если между сиюминутным и грядущим трындецом выпадут лет пять, в которые хоть кому-то будет весело.
- Вы меня утешили, - Кампари приложил руку к сердцу.
- Я не отмежевываюсь, - серьёзно сказал Пау, - Вину и ответственность разделим поровну.
- Вот только этого не хватало для полного счастья, - отозвался Кампари.
Сарказм пропал впустую: художник с минуту изучал лицо командора и исчез за ширмой, удовлетворенный.
- Моральную сторону захвата власти обсудили, - сказал командор Фестусу, - Теперь с практической точки зрения. Ты осознаёшь, что ратуешь не только за сословную систему, но и за бессилие закона? Я - уже не подарок, но если в этом кресле окажется кто-то другой?
- Угрожай этому креслу кто-то другой, я бы иначе рассуждал, - спокойно ответил тот, - Я не строю управленческую модель на все времена. В моём идеальном мире люди разнообразны, но равны, они ведут философские беседы, создают произведения искусства, а монотонный труд не является необходимостью. Но сейчас это невозможно. Вы, стоящий над законами, нужны как раз для того, чтобы система не стала бесчеловечной, чтобы оставалась надежда на выход из тупиковых ситуаций.
- Обход законов - твой конёк, Кампари, - неожиданно вступила Дик, - Фестус прав, я - тому доказательство. Он предлагает честно определить твою функцию. Ты же любишь, когда вещи называют своими именами.

<...>

- Допустим, мы захватим Отдела Внутреннего Контроля, - доставал Кампари Фестуса, насмотревшись на новобранцев, - Как поступить с бюрократами и соглядатаями нижних ступеней? Что делать с выжившими бойцами, с господином Мариусом, наконец? Разоружить - это понятно, но их будущее - задача для твоей светлой головы.
-Нижние ярусы Отдела очень пригодятся, - разводил руками Фестус.
- Не искушай меня. В моём воображении всё заканчивается массовым расстрелом. Но ты явно рассчитывал, что, дорвавшись до власти, я поведу себя, как приличный человек. Вот и придумай гуманный выход.
- Добарьерная история подсказывает, что смена режима начинается с устранения недоброжелателей. Иначе трон шатается.
- Подо мной земля шатается, сколько себя помню. Переворот бескровно не пройдёт: у нас оружие, у них оружие. Для новой волны бессонницы этого довольно. Идея последующих репрессий мне тем более не улыбается.
- Да вам вообще не улыбается роль правителя, - отмахнулся Фестус, - Ваше любимое амплуа - ходить по краю, играть с огнём и дразнить сильных мира сего, оставаясь безнаказанным - до поры до времени. Ладно, понял: обезвредить контролёров, не убивая, не притесняя и не унижая. Логическая задача на год, не меньше.
- У тебя больше года, - улыбнулся Кампари, - Нас очень мало, а новобранцы ещё толком не начали учиться.
- Да, смотрю на них и думаю: хорошо бы получить всё желаемое без переворота, - пробормотал Фестус, но мысли его уже были далеко: он принимал решения и просчитывал последствия.

<...>

- Возлагаешь на новичка большие надежды? - спросил Кампари.
- Найдите пару таких же, - отозвался Фестус, - И лет через пять я пошлю к чертям государственные дела и зароюсь в книги.
- Интересно, - протянул Кампари, - Среди нас есть хоть один человек, реально желающий управлять Агломерацией?
- Командор, проспитесь, - засмеялся Фестус, - Есть, конечно. Ваша протеже.
 - Дик?
- Разумеется. Она же тащится с декретов, программ и всей кабинетной
рутины. Когда я детально разбираю реформы, Дик, в отличие от вас, не смотрит стеклянными глазами, а ловит каждое слово. Наверное, из чувства противоречия: ей, со вторым разрядом, близость к власти никогда не светила.
- Камень с души. Вот она и будет у руля.
- Ни в коем случае, - взвился Фестус, - Не чуя вас за спиной, она испугается. К тому же, наш псих-архитектор несколько исказил её мировоззрение. Так что не думайте тихо выползти из кресла. Я терплю, и вы терпите.