Каждому своё. Что было, то и есть

После долгого перерыва Ольга снова зарегистрировалась на сайте знакомств.
Интерес представляла переписка только с тремя мужчинами, на одном из которых Ольга и остановилась впоследствии. Они познакомились на сайте в начале лета, а увиделись впервые только в декабре. До этого много раз договаривались о встрече, но в последнюю минуту всё срывалось.
Алексей злился. Но как, например, было признаться Ольге, что сейчас она лежит в больнице без возможности передвигаться самостоятельно?

…Был дождливый прохладный летний день, Ольга спешила к восьми утра на работу. Она заместитель начальника почтового отделения, при уехавшей в отпуск начальнице, и это первый день выдачи пенсий, где всё отделение настроено против Ольги – постаралась  соседка, по стечению обстоятельств тоже работающая здесь, только давно, постаралась просто так, из зависти.
После сокращения должности менеджера, Ольга перешла заместителем начальника в другое отделение. Её новая начальница, через две недели совместной работы уговорила Ольгу остаться за главную, и уехала в Крым с мужем.
Ольга долго не соглашалась, но, когда Анжела сказала, что не видела моря три года и не увидит ещё год, если Ольга не отпустит, Ольга согласилась. По-прежнему уговаривая отложить поездку хотя бы на месяц…
Итак, в утро первого дня выдачи пенсий Ольга бежала, хлюпая по лужам в босоножках, думая, только о работе: списать лотерею, составить заявку, выдать деньги кассирам и почтальонам, научить делать отчёт по мелким пакетам...
О том что у неё мокрые ледяные ноги Ольга спохватилась ближе к вечеру: «Почти высохли, - подумала она тогда, - часиков в десять-одиннадцать буду дома, уже скоро» и не стала переобуваться. На следующее утро она едва смогла подняться. Надев поддерживающий пояс, напившись обезболивающих, она продержалась неделю – на время выдачи пенсий – свела баланс, отвезла в управление. Ей бы поблагодарить Бога и остаться дома, вызвав врача, но подошёл очередной день списания нереализованных лотерейных билетов на крупную сумму, которые лежали в сейфе. Ольга снова надела пояс, идти было почти невозможно, даже на обезболивающих, и пошла на работу, иначе за лотерею придётся платить начальнице из своего кармана. Переступив порог, обычный круг дел не дал ей уйти раньше позднего вечера. А на следующий день, встав с кровати и и вскрикнув от боли, она упала…

Она лежала в четырнадцатой больнице, в Сокольниках, в палате для лежачих больных.. Ей назначили убойное количество капельниц, от которых постоянно носом шла кровь и по горсти таблеток три раза в день, от которых наступало подавленное, угнетённое состояние.
Еду подвозили только до двери. И если ты не ходил, то и поесть не мог. Над Ольгой взяла шефство девяностолетняя бабушка:
- Как же ты будешь без еды? Я принесу тебе.
- Не надо Анастасия Ивановна, я не голодная, - переживая за старушку, отказывалась Ольга.
- Как это не надо? – (уже несла тарелку соседка по кровати) – сейчас принесу компот ещё.
- Спасибо Вам большое, - благодарила Ольга.
- Ты ешь, не спеши. Пойду покормлю голубей. Потом отдадим посуду…

Через несколько дней Ольге стало чуть легче. Ей принесли костыли, с которыми она добиралась до умывальника и туалета, а потом, со временем, и до коридора.
На обход пришла врач:
- Плохие твои дела, нужна операция, иначе ходить не будешь.
- А после буду?
- Гарантии не даст никто, но нейрохирурги в нашей больнице хорошие. У Вас на завтра назначена консультация, к Вам в палату придёт врач. Вашу томографию он уже смотрел.
На следующий день нейрохирург подтвердил необходимость оперативного вмешательства.

- Ильюша, прошу, забери меня отсюда, - плакала Ольга.
- Мам, ты же такая сильная, не плачь. Что случилось?
- Понимаешь, я не мылась уже больше месяца, а они говорят, что после операции ещё минимум месяц нельзя будет мыться. У меня волосы, как солома…
- Ты сможешь дойти до душевой?
- Да.
- Пойдём посмотрим, может как-то можно будет приспособиться?
Ольга на костылях с Ильёй стояли в продуваемой ледяной, выложенной белым кафелем, комнате, Илья отдёрнул шторку:
- Н-да, ни поручней, ни даже полочки мыло положить… Здесь тебе никак не стать. И мне как держать тебя? С трёх сторон стены. А сидеть ты не можешь?
- Нет, сынок. – (У Ольги снова навернулись слёзы)
- Идём в палату. Придумаем что-нибудь.
- Погоди. Я хочу рассказать тебе что-то.
- Расскажешь в палате.
- Нет, там нельзя. Видел ту бабушку у окна, после инсульта?
- Да.
- Нянечка, совсем не кормит её. Она начинает запихивать ей еду с такой скоростью, что она не может жевать и не успевает глотать, поэтому отказывается. Она ей скидывает в одну тарелку первое и второе и запихивает в рот. За это время два раза успевает повторить, что у неё была хорошая другая бабушка, которая «отписала» ей квартиру, так за той было приятно ухаживать. А за ней, за этой бабушкой, пусть родные ухаживают, раз хотят её квартиру.
- Мам, вот тебе ещё думать об этой бабушке!
- Они вчера её повезли на рентген на каталке и уронили. Должны возить вдвоём, а они возят по одной. Кровать, когда ударяется на повороте об угол коридора, едва можно удержаться. Когда везли меня, я держалась двумя руками и едва удержалась пару раз. А как удержаться ей, если она не шевелиться даже? Привезли назад голую с сотрясением мозга, она упала и её стошнило. Так они сняли рубашку, вытерли этой рубашкой лицо и засунули в мешок, чтобы не воняло.
- Ничего себе дела. А что родные?
- А что родные? Бабушка же не говорит. Я начала говорить, в это время, как из-под земли нянечка с опровержениями… А сегодня она её вовсе бросила полусидя и не укрыв – засунула две ложки еды и стала уходить. Я попросила положить бабушку на кровать  и хотя бы прикрыть одеялом. А она и не слышит будто. Тогда я ей предложила шоколадку, помнишь ты приносил? Она не повернулась даже. У меня ещё было сто рублей. Так та фыркнула: «Не надо мне шоколадку и Ваши сто рублей», но вернулась всё же, из коридора уже… Ильюша, прошу, Бога ради, забери меня отсюда. Я не могу уже столько лекарств и не могу столько безчеловечности.
- Ты готова, в крайнем случае, уйти отсюда самовольно?
- Да.
- Хорошо, я позвоню папе…

- Ольчик, ещё две ступеньки, держись крепче.
Ольга понимала, что у Ивана могут вот-вот подкоситься ноги, больной человек почти такой же тяжёлый, как мёртвый.
- Послушай, положи меня здесь, на лестнице. Отдохни.
- Нет, держись крепче, осталась ступенька.
Иван доволок Ольгу до квартиры, уложил на диван:
- А Илья где?
- Работает.
- Ему только тебя ещё не хватало: учёба, работа…, - упрекал Иван, но Ольга от радости не слышала будто. -  Давай помогу раздеться.
- Я очень устала, оставь всё как есть.
- Хотя бы разуться.
- Не нужно, оставь. Закинь мне только ноги на диван. Я отдохну и справлюсь. Спасибо, что помог!
- Да не за что. Я пошёл.
Как счастлива была Ольга, наконец, оказаться дома, где никто не стонет, не храпит. Где нет этих грязно-бежевых обшарпанных стен, капельниц, обходов…
Через пару дней, когда Ольга отлежалась от переезда, стали с Ильёй придумывать, как устроить «баню»…
- Мам, ты когда собираешься возвращаться в больницу? – интересовался Илья у умиротворённой, укутанной в чистое полотенце Ольги.
- Придёт участковая завтра, посоветуюсь.
- Может пора рассказать бабушке Маше и подругам? – скорее предлагал, нежели спрашивал Илья.
- Да, маме придётся рассказать. После операции нужен уход, надо попросить, чтобы она договорилась об отпуске на работе. И подругам расскажу, обещаю…

- Это таблетки Вас подавляют, поэтому «овощное» состояние. Надо продержаться недельку, пока выведутся лекарства из организма. И эти оранжевые не пейте больше – депрессия от них, - подсказывала участковая.
- Хорошо, а как быть с операцией? Правда, что в четырнадцатой хорошие нейрохирурги?
- Не знаю, надо поспрашивать. Приду к Вам через три дня, тогда и скажу, как лучше…

Мама и подруги ругали Ольгу наперебой, а она только радовалась, оправдываясь:
- Я не хотела огорчать никого, думала, что пройдёт скоро. Я очень надеялась, что пройдёт…

Нина договорилась о консультации в Бурденко, где подрабатывала много лет. Мама договорилась об отпуске и готова была выехать в любой день. Елена договорилась о госпитализации в другую больницу, специализирующуюся на таких операциях и послеоперационной реабилитации, - её муж дружил много лет с главврачом, вместе ездили на рыбалку. Светлана прислала адрес клиники в Краснодарском крае, где год назад восстанавливала спину себе. Татьяна всё тормошила мужа, чтобы тот нашёл контакты мануального терапевта…

- Танюша, мне сказали, что никакой мануальщик не возьмёт меня, грыжа слишком большая и вышла неудачно. Нина сказала, если такую тронуть и оторвётся, то тогда уже никогда не смогу ходить, не поможет никакая операция.
- Вот ты послушала Нину, а теперь просто послушай его. Ещё муж говорит, хорошо бы тебе причаститься до этого.
- Я же не дойду, да и не простою…
- Домой позови. Попроси Ильюшу, пусть зайдёт в храм…

Через несколько дней Ольга снова созвонилась с Татьяной:
- Тот мануальный терапевт отказал.
- Прям отказал?
- Да, сказал, что даже не будет браться.
- А что со священником?
- Причастилась вчера. Он сказал, что операция не нужна мне, найдётся врач, который поставит меня на ноги. И сказал, как молиться. Молюсь.
- Вот и молись, а я поспрашиваю ещё.

- Оля, я договорилась на четверг в Бурденко, - звонила Нина, - Оперировать будут во вторник. Ты сюда сможешь добраться как-то?
- Смогу наверное. Попрошу Ильюшу, поможет.
- Вот и чудно. Здесь тебя встретят, приезжай к пяти. Заведут тебе карту, назначат анализы, а я зайду завтра. Целую.

- Ольга, пиши адрес и телефон, - звонила, всего пятнадцать минут спустя, Татьяна. – Это личный врач помощника президента.
- Танюш, у меня операция назначена, ты же знаешь, сколько врачей уже отказалось, завтра нужно ложиться в больничку.
- Звони прямо сейчас. Перезвоню тебе через полчаса.

- Представляешь, он назначил мне на четверг в пять, - делилась чуть позже Ольга.
- Вот и поезжай!
- Так и Бурденко на четверг в пять. Танюша, я заикнулась Нине, она меня так отругала, разве не матом только. Я не знаю, что мне делать?
- А что тебе сказал священник?..
- Да, спасибо!! В больницу можно успеть всегда.
Продолжение следует