Л. Васильева, М. Клеймиц, Т. Кузовлева, Д. Эфендие

Стихотворения, романсы и песни
______________________________

Содержание

_Л. Васильева_
<Изволновалась, истомилась>
<О чем мы помним? Что забыли?>
<Я вышла погулять. Люблю ночные крыши>
<Спасибо. Мне сегодня можно>

_В. Беляева_
Я свяжу тебе жизнь...
<По улице летней мы долго бродили>
Ирисы
<И что же мне бал>
<Посидим с тобою в темноте>
<Осколки цветных картин>

_М. Клеймиц_
<В который раз живу на этом свете>
<Как резко стало не хватать тепла>
<Приговорили к высшей мере>
<Вы были нежнее>
<Заведи себе меня>
<Я ушла. Город шёл мне навстречу>
Репино
Дирижер
<Ни о чём. Ни про что>

_Т. Кузовлева_
<Всё пройдёт - и к прощаньям привыкнет>
<Ты меня береги!>
<Не хитрила>
<Прости, что краду у тебя одиночество>
<Этот город называется Москва>
<Прощальное тепло, повремени>

_Д. Эфендиева_
Пусть будет блюз
Жестокое танго
<Я на лето сниму старый дом между сосен у моря>
Мертвый сезон
Ангел
Ржавый ангел

_Л. Григорьева_
Магазин "Цветы"
<На чердаке в полутьме паутины>
Эксцентрический этюд
Четверостишия

_И. Ермакова_
<под утро где-нибудь часам к семи>
<Ты поклонился мне>
<Снег падает как обещал>
<Кто говорит на языке>
<Перья чинить>

_Е. Максина_
<В кофейной чашке сахарный февраль>
Моне
Ренуар
Ван Гог
Малевич

_Р. Баумволь_
Улыбка
Симфония
О мудрости

_М. Бородицкая_
Сказка
<Листья узкие, как рыбки>
<Всё чаще сверстники>
<Давайте из жизни пока не уйдём>

_Н. Полякова_
<Погладь меня по голове>
<Есть на карте город. Я не стала б>

_Б. Дижур_
<Недоступны мне ритмы звенящей воды>
Сыну
О старости
<Истончается время, дыханье, движенье...>
--------


Лариса Васильева (1935 - 2018)

Изволновалась, истомилась,
Всю жизнь продумала свою,
И вот тебе я покорилась,
Как соловьиха - соловью.
Ты говорил -
а я молчала,
Ты уходил -
а я ждала,
Ты возвращался -
я встречала.
Ты был.
А я как не была.
С тебя всё в жизни начиналось,
От утра до чернильных строк,
И счастье о порог плескалось,
Как будто море о песок.

--------


Лариса Васильева

О чем мы помним?
Что забыли?
Чего не в силах позабыть?
Кого без памяти любили?
Кого не смели полюбить?

Неосторожно и тревожно
вела великая стезя,
где невозможное возможно...
Зачем возможного нельзя?!

Так мало нам для счастья нужно,
так много нужно для него!
В душе то ветрено, то вьюжно,
то оживленно, то мертво.

А время катится к закату,
но кажется - грядет рассвет,
и сердце бьется - нет с ним сладу,
как будто вправду смерти нет.

--------


Лариса Васильева

Я вышла погулять. Люблю ночные крыши.
Любуюсь на салют чужого карнавала,
От разноцветных брызг и звёзды стали ближе -
Купаются в воде уснувшего канала.
Ерошит ветерок серебряную шёрстку,
И каждый волосок пропитан лунной краской.
Такая вот судьба венецианской кошки -
Кругом одна вода: не выживешь без маски.
А где-то вдалеке поёт ночная флейта,
И полосатый кот спешит ко мне по трапу.
Ах, как же хорошо на тёплой крыше летом!
Опять мне не уснуть в тигриных мягких лапах!

--------


Лариса Васильева

Спасибо. Мне сегодня можно
сказать о прошлом что хочу
и пошутить неосторожно,
не опасаясь, что шучу.

Спасибо. Я могу без страха
обманом называть обман,
увязывать со словом <плаха>
страницы жизни - не роман.

Спасибо. Я могу молчаньем
привлечь, а также отпугнуть
и неожиданным звучаньем
привычное перечеркнуть.

Спасибо...
Говорить <спасибо>
за право быть самой собой?
Какая вновь нависла глыба,
зачем нависла над судьбой?

--------


Валентина Беляева (1925 - 2015)
Я свяжу тебе жизнь...
[Молитва матери за ребенка]

Я свяжу тебе жизнь из пушистых мохеровых ниток,
Я свяжу тебе жизнь - не солгу ни единой петли.
Я свяжу тебе жизнь, где узором по полю молитвы -
Пожелания счастья в лучах настоящей любви.

Я свяжу тебе жизнь из веселой меланжевой пряжи,
Я свяжу тебе жизнь и потом от души подарю.
Где я нитки беру - я тебе никогда не признаюсь...
Чтоб связать тебе жизнь, я тайком распускаю свою...

--------


В. Беляева

По улице летней мы долго бродили,
В пустое кафе Вы меня пригласили.
Томился в фарфоре дымящийся кофе,
И тусклые лампы ломали Ваш профиль.
Смущаясь, Вы что-то сказать собирались,
И все не решались, и все улыбались...
А мне не нужны были Ваши признанья:
Уж слишком коротким был срок ожиданья.
Тот день для обоих давно уже в прошлом...
Я помню, что кофе был очень хорошим.

--------


Валентина Беляева
ИРИСЫ

Пятнистый шелк, сапфирный взгляд
(Он так прозрачен и немыслим!),
Восточно-хищный аромат
Иссиня-пурпурных ирисов...

Шесть лепестков, как шесть ножей,
И два листа, как две рапиры,
И руки, лепестков нежней,
И еле слышное: "Любимый!"...

Иссиня-пурпурный туман,
И палочка еще дымится...
Наш не начавшийся роман...
Он никогда не повторится!

Не повернуть нам время вспять,
И чувствам прежним не воскреснуть:
В моей душе по рукоять -
Холодным телом - сорок лезвий.

--------


В. Беляева

И что же мне бал,
Где расписаны вальсы,
И что мне сандал,
Четки, стансы, романсы,
Признание лир...
Что мне - радость в полнеба?
Зачем же мне мир,
Если ты меня предал?

--------


Валентина Беляева

Посидим с тобою в темноте,
Посидим с тобой до петухов.
Мы не те, конечно же, не те:
Ничего не заберешь из снов.

Посидим с тобой наедине,
Только мы - и больше никого.
Лишь часы вздыхают на стене,
Приоткрыто синее окно...

Помолчим. Былого не вернуть.
Кто-то третий сделал все за нас,
Но не смог огонь в душе задуть -
Он самостоятельно погас.

--------


В. Беляева

Осколки цветных картин -
Разбитый калейдоскоп.
Собрать - сколько надо зим?
Воспеть - сколько надо строф?

Все вдребезги. Дребезжат
В футляре куски зеркал.
Безжалостно. Невзначай.
Лишь вздрогнула - он упал.

Лишь вздрогнула - от шагов,
Которых - смогла! - не ждать.
И в горле - осколки слов.
Осколками слез - рыдать?

Рассыпались - не собрать -
Брильянты цветные брызг.
...которых - смогла! - не ждать...
Осколками радуг - жизнь.

--------


Марина Клеймиц

В который раз живу на этом свете,
А вот привыкнуть так и не могу...
Опять одна, опять за всё в ответе -
Беспомощно хватаюсь за строку.
Но вечна тайна каждого рассвета...
Опять весна - хрупка и не одета.
Всё снова в первый раз.
А вдруг я не смогу?..

--------


Марина Клеймиц

Как резко стало не хватать тепла...
По чьей вине иссякло поступленье?
Придётся греться только у стола,
Включая всё своё воображенье.
Отдельно от житейских передряг
Стоят на полке Пастернак и Бальмонт.
А я замёрзну в белизне бумаг,
Как тот ямщик, как одинокий мамонт.
Кто раскопает? Через сколько лет?
Надолго ли моё оледененье?
Пока не подключили отопленье,
Но всё-таки не отключили свет.

--------


Марина Клеймиц

Приговорили к высшей мере -
Приговорили к расставанью...
Я молча открываю двери -
Тебя на волю выпускаю.
Так за окном молчат деревья,
Листву последнюю теряя...
Приговорили к высшей вере -
Приговорили к расстоянью.

--------


М. Клеймиц

Вы были нежнее
Рассвета...
Чудесное приключенье
На краешке света...
Но я не об этом -
Всё намного сложнее:
Вы были прекрасным сюжетом
Для маленького стихотворенья.

--------


Марина Клеймиц

Заведи себе меня,
Как собаку или кошку.
Ем я редко, понемножку,
Можно даже раз в два дня.
Заведи себе меня!
А пока ты занят делом,
Ждать могу я по неделям,
Не ругая, не виня.
Заведи себе меня!
Он сказал: "Не до тебя:
Есть жена, ребёнок, кот,
И с тобой ещё хлопот...
Завести б себе себя..."

--------


Марина Клеймиц

Я ушла. Город шёл мне навстречу,
В такт кивая усталым шагам.
Ветер тоже сначала за плечи,
А потом - по щекам, по щекам...
Не привыкнув к асфальтовой фальши,
Я попала в грязь сапогом,
Но всё дальше, и дальше, и дальше
Отходил от меня даже дом.
Снова площади опустошённость,
Ты и здесь наследила - любовь,
Не заметила ограждённость
Одиноких и старых садов.
И опять растоптанность улиц.
Как мы странно были близки...
Хорошо хоть - не разминулись.
Жаль, что мне не подали руки.
В полуобмороке от боли,
В полумраке я шла за другим,
Но снежинки в лицо мне кололи
Что-то белое, как анальгин.

--------


М. Клеймиц
РЕПИНО
 
Я очнулась в зиме,
И подходят ко мне
Деревья в крахмальных
Халатах.
Ах, как все ненормально
В стерильных палатах -
Принимаю покой,
Пью морозное зелье
И ступаю, скрипя душой,
В забинтованную землю...
Переселение
За границы
Сосен и елей.
На тихое отделение
Стих-больницы
Имени снега,
Сошедшего с неба.

--------


Марина Клеймиц
ДИРИЖЕР
 
Ты музыку рисуешь!
О, как взлетает кисть!
Художник, ты рискуешь -
Над нами вознестись.
На беспредельность шага
Опередив толпу,
Ты палочкой, как шпагой,
Пронзаешь пустоту -
Пространство вышиваешь
Не гладью, а крестом.
И мир благословляешь
Порхающим перстом.

--------


Марина Клеймиц

Ни о чём. Ни про что.
Всё слова, а не Слово...
Я не вовремя снова?
Или время не то?
Сколько прожито лет!
Только в них меня нет -
В те пропащие годы
Я была не угодна.
И в беспамятном доме
От меня ни следа...
Я сегодня не в форме,
Или форма не та?
- Эта жизнь. Это платье.
Всё как будто не кстати.

--------


Татьяна Кузовлева (р. 1939)

Всё пройдёт -
И к прощаньям привыкнет
Сердце то, что не знало разлук.
- Не забудь меня! -
Ласточка крикнет,
Мне прощальный даря полукруг.

Не забудь меня!
Как заклинанье,
Как мольба, прозвучит на ветру.
Я судьбу отдаю на закланье.
Не забудь меня - я не умру.

Отдаю в омутовую толщу
Всё, что молча на сердце ношу.
Не забудь,
Не забудь меня! - больше
Я тебя ни о чём не прошу.

Не забудь! -
Всё равно не забудешь,
Даже если захочешь забыть,
Даже если ты сердце остудишь,
Даже если устанешь любить.

Годы сменятся,
Ветры отсвищут,
Тыща вьюг отрыдает, скорбя.
- Не забудь меня! -
Всюду отыщут
Три молитвенных слова тебя.

Над притихшей вечерней водою
Срежешь ты серебристый тростник.
- Не забудь меня! -
Рядом с тобою
То ли плач прозвенит, то ли крик.

Всё - пройдёт -
Ничего нет нелепей,
Чем удерживать птицу разлук.
Черно-белая ласточка в небе
На прощальный зайдёт полукруг.

Вздрогнет женщина,
Смолкнет мужчина,
О внезапный ударившись крик.
- Не забудь!.. -
Это я научила
Понимать тебя птичий язык.

--------


Татьяна Кузовлева

- Ты меня береги!
- Я тебя берегу:
Я костер развожу на крутом берегу,
Чтобы видел ты, к дому бредя поутру,
Как горит ожиданье мое на ветру.
- Ты меня береги!
- Я тебя берегу:
В самом главном тебе я вовек не солгу.
Ну, а там, где ты сам мимо правды пройдешь,
Я тебе во спасенье придумаю ложь.
- Ты меня береги!
- Я тебя берегу:
За тобою незримою тенью бегу,
Охраняя тебя на дороге тогда,
Когда вижу я: встречно несется беда.
- Ты меня береги!
- Я тебя берегу:
Никогда твоему не позволю врагу
Ни кулак, ни строку над тобой занести.
Я наветы могу от тебя отвести.
Я тебя берегу,
Я тебя исцелю,
Удержу, закружу,
Заключу тебя в круг...
Только что же ты рвешься
Из сомкнутых рук?
И бросаешь мне через плечо на бегу:
- Ты меня береги!
- Я тебя берегу...

--------


Татьяна Кузовлева

Не хитрила.
Не помнила зла.
И чужого вовек не брала.
И свое безоглядно дарила.
Слишком часто сходила с ума,
Слишком часто твердила: <Сама!> -
Слишком круто питье заварила.
А казалось - питье на меду,
Буду пить - всю беду отведу.
Хоть бы каплю испить,
Хоть одну бы...
А недавно - стерпеть не могла,
Полный ковшик
К губам поднесла -
И от горечи дрогнули губы.

--------


Татьяна Кузовлева

Прости, что краду у тебя одиночество,
Что, взгляд от стола поднимая слепой,
Когда никого уже видеть не хочется,
Ты всё-таки видишь меня пред собой.

Прости, что когда, тяготясь перегрузками,
Бросаешь шутливую реплику в тишь,
Гляжу я глазами внимательно-грустными
И вовсе не слышу, что ты говоришь.

Прости мне, что все эти дни, эти полночи,
Не веря по-прежнему в силы свои,
Ищу у тебя я и ласки, и помощи,
И даже - увы! - безраздельной любви.

Когда ты уходишь куда-нибудь вечером,
Прости, что с трудом я скрываю в груди
Такое глухое, такое извечное,
Такое надрывное: <Не уходи!>

Прости, что живу я предчувствием выдоха,
Едва лишь глаза наши встретятся вновь.
Прости, что не вижу из этого выхода.
Прости, если можешь, прости за любовь!

--------


Татьяна Кузовлева

Этот город называется Москва.
Эта улица, как ниточка, узка.
Эта комната - бочонок о два дна.
И сюда приходит женщина одна.

Меж ключиц её цепочка мёрзлых бус,
он губами знает каждую на вкус,
он снимает их, как капельки с листа,
а она стоит, как девочка чиста.

Это чёрт её придумал или Бог?
Это бредил ею Пушкин или Блок?
И кому была завещана в века
эта бронзовая тонкая рука?

Эти тёмные печальные зрачки
открывали все затворы и замки.
Ей доступны все дворцы и все дома -
это входит в двери Истина сама.

Изгоняли её с тронов короли,
увозили в кругосветку корабли.
Оставалась караулить берега
ложь-любовница, распутница, деньга!

А она ломала руки, как лучи,
и срывала цепи бусинок с ключиц,
и лежали они, весом в шар земной,
на прямых ладонях Истины самой.

--------


Татьяна Кузовлева

Прощальное тепло, повремени,
Всё лучшее случается нежданно.
Ах, Сонечка, как быстро тают дни,
Ложась под ноги листьями каштана.

Ах, Сонечка, с годами всё тесней
Душа к душе - с тревогами и снами.
И всё неотвратимей и ясней
То, что пребудет, то, что будет с нами.

Ах, Сонечка, к нам жизнь всегда щедра,
Так сопрягая наших судеб звенья,
Что никакая разума игра
Код не раскроет перевоплощенья.

Но этот поздний, беспечальный свет -
Еще не раз он плечи нам обнимет,
И мы пойдем за облаками вслед,
Пока однажды не сольемся с ними.

Блуждая там, где счет времен лукав,
Почти не веря в новое начало,
Мы все-таки вернемся, услыхав:
"Смотри, опять с небес звезда упала!"

Ах, Сонечка...

--------


Диана Эфендиева (р. 1969)
ПУСТЬ БУДЕТ БЛЮЗ

Пусть будет блюз
Заходящего низкого солнца.
Медленный всплеск
Летних чувств
На морском берегу.
Я не влюблюсь.
Я безумно влюблюсь...
И коснется
Сладкой волной
Остывающий
Медленный
Блюз...

--------


Диана Эфендиева
ЖЕСТОКОЕ ТАНГО

В шелке узкие бедра,
плечи обнажены...
Бешеным взрывом аккорда
встречи обречены -

если б на вальс! - на танго:
гибель, пожар, огонь!
Чувствуешь: жадно, жарко
лижет твою ладонь

шелка язык? И нервный
танец ломает, скользя,
наши тела. Кто первый
взмолится: "Так нельзя!"?

Ты ли шепнешь: "Хватит..."?
Я ли выдохну: "Стой!"?
Темно-синее платье
плавится под рукой...

--------


Диана Эфендиева

Я на лето сниму старый дом между сосен у моря,
Там, где замерло время, уснув в створках ракушек хрупких,
Где на стенах букеты из трав пахнут пряно и горько,
В чашке с белой эмалью лесные стоят незабудки.

Сине-белую скатерть накину на стол у окошка,
И в заварочный чайник добавлю душицы и мяты,
И до блеска начищу песком все кастрюли и ложки,
И прохладные простыни будут свежи и несмяты.

И в каких-то неспешных делах вдруг опустится вечер,
Станет войлочно шаркать, шуршать и скрипеть половицей.
И дрожащий огонь поцелует высокие свечи,
И закроется книга с закладкой на третьей странице.

И, устроившись в кресле, укутаюсь клетчатым пледом
В летаргическом сне ожиданья тебя и рассвета.
И когда ты придешь, я кормить тебя буду обедом,
Земляничным вареньем, впитавшим все запахи лета.

И лиловая ночь растворит в тишине эту дачу.
Будем просто молчать и сидеть, взяв друг друга за руки.
И, должно быть, легко и внезапно мы оба заплачем
От спокойного счастья между сосен у моря разлуки...

--------


Диана Эфендиева
Мертвый сезон

Пасмурно. Мертвый сезон сидит у моря в полосатом шезлонге.
С поднятым воротником пальто с грубым колючим ворсом.
Ветер стрижет с берега пену желтую, как шерсть на болонке.
Шесть часов вечера. Ужин в пансионате. Клюквенным морсом
Запивая ванильную булку, сосед по столику жалуется на боли
В суставах и пояснице, бессонницу и дожди - в феврале-то...
Дамы в вязаных кофтах обсуждают, что лучше спасает от моли -
Апельсинные корки или сушеная пижма, собранная по лету.
Утром оденутся, спустятся к завтраку. После пойдут смотреть
Чаек на взморье. И какая-то девочка, беззаботно махнув веткой
В сторону человека в шезлонге, спросит: "Это и есть - смерть?"
И они ответят: "Нет, это просто мертвый сезон. Такой сезон, детка..."

--------


Диана Эфендиева
АНГЕЛ

Бледный ангел на соседней крыше -
Пальцы нежные, травинка на губе -
Засыпает... И уже не слышит,
Прислонившись крыльями к трубе,
Шепот неба: <Возвращайся, полно!> -
Только жилка дрогнет на виске...
И во сне увидит: море, волны,
Брошенные крылья на песке,
И узнает в тонком силуэте
Девочку, хранимую сквозь тьму,
Вдоль воды бегущую по лету,
Через сон бегущую к нему...

--------


Диана Эфендиева
РЖАВЫЙ АНГЕЛ

Над нелюдимой стороной,
Над нелюбимою державой,
Летел испорченный и ржавый
Железный ангел заводной.

Тянул к начищенной трубе
Латунной трубочкою губы,
И звуки осыпались в трубы,
И были воздуха грубей.

Меланхолично падал снег,
Дома каминами гудели,
Свивалась нитка из кудели,
Тянулось время в полусне...

Никто на низкий небосвод
Не посмотрел, не помолился,
И ржавый ангел в снег свалился,
Когда окончился завод.

--------


Лидия Григорьева (р. 1945)
Магазин "Цветы"

Когда морозным вечером однажды
Вошла я в запустелый на отшибе
Сырой цементный старый магазин,
Там мёрзли продавщицы, освежая
В широких вёдрах груды хризантем.

И я купила много желтоватых,
Как фонари в провинциальном прошлом,
Намокших, грустных, грузных хризантем.
И шла потом по улице пустынной,
И шла потом по улице вечерней
С большим букетом жёлтых хризантем.

И вдруг - о, это было так внезапно,
Я так давно не видела тебя.
Ты шёл один, сутулясь и спеша, -
О, это было так внезапно,
Я так давно не видела тебя.

Скользнул по мне заиндевевшим взглядом -
И стало мне неловко, оттого что
Подумать мог ты, будто подарили
Такой букет огромный. О, неправда!
Подумать мог, что дорог мне другой.

Кружился лёгкий снег, кружился лёгкий снег,
Кружился лёгкий снег, на лепестки похожий.
Кружился лёгкий снег, кружился лёгкий снег,
Тишайший лёгкий снег и радовал прохожих.

--------


Лидия Григорьева

На чердаке в полутьме паутины
мертвый художник рисует картину.

Линия вправо. Наискосок.
Желтая краска. Белый висок.

А перед ним на складном табурете
голая женщина в красном берете.

Линия влево. Линия вверх.
Будет картина. Будет успех.

Долгие годы длится мазня.
Умерли дети, соседи, родня.

Мерные взмахи мертвой руки -
ведь умирают одни дураки!

Белое тело. Наискосок -
синяя краска. Красный мазок.

Умер художник - он еле стоит.
Дальних потомков его восхитит

пиршество линий, бледность плеча,
мужество гения и палача.

--------


Лидия Григорьева
ЭКСЦЕНТРИЧЕСКИЙ ЭТЮД

Упали белые снега на вечереющие дали...

Стою, как женщина в бокале...
Твоя холодная рука
Меня сегодня не коснется...

(вдруг эта женщина проснется...)

Вокруг тончайшее стекло
Незримых розовых морозов.
Молчи. Не задавай вопросов!

Как удивительно светло
В ночи от завтрашнего снега...

(...и убежит на одинокой,
на стекленеющей ноге...)

--------


Лидия Григорьева

*
Как жизнь прожить без горестных помех,
докукой небеса не допекая?
Грех жаловаться. Жаловаться - грех.
Ведь это жизнь. Твоя. Какая-никакая...

*
Опять не любится. Не спится.
В уме отмечу:
так роза не смогла раскрыться
пчеле навстречу.

*
Ночь натурального шелка:
шелест пронзает насквозь!
Сдвинута влево защелка...
Впущен иль выпущен гость?

*
Отброшу негу, словно прядь со лба,
от пагубы своей лучась и мучась.
Всегда чужая музыка - груба,
но эта, нежная, коснулась, улетучась...

--------


Ирина Ермакова (р. 1952)

...под утро где-нибудь часам к семи
когда полоска света под дверьми
краснее чем "Стрела" из Петербурга
ты может быть прочтешь меня подряд -
снег
едкий клевер
черный виноград
подумаешь лениво что жила
как бабочка которую дотла
прожгла адмиралтейская игла
что час восьмой и смысла нет ложиться
что поздно слава богу жизнь прошла
что все бывает именно потом
что крылья отсыхают под стеклом
хотя куда видней из-за стекла
что я была занятным экземпляром
в коллекции твоей
что я была...

--------


Ирина Ермакова

Ты поклонился мне
в пестрой толпе
изысканно,
словно столбик
китайских стихов.

--------


Ирина Ермакова

Снег падает как обещал
распушаясь на тысячу ли
поднебесной не видно земли
калитка - и белый провал
снег падает падает снег
теплый заспанный падает в ночь
оторвался придумал помочь
и нет ему дела до всех
иду - он бормочет - иду
босиком по следам октября
снег безумный идет для тебя
идет - у меня на виду
идет - замыкается слух
тонет свет в незамерзлой реке
как бумажный фонарик в руке
обводит назначенный круг:
калитку в стеклянном саду
ледяные ступени к мосткам
мертвый блеск по следам по летам.

Я любила тебя на лету.

Снег падает, если решил.
И я понимаю его.
До мокрых небес - никого.
И выше - уже никого.

--------


Ирина Ермакова

Кто говорит на языке
а кто - обходится иначе
не держится в земной строке
прошел за оболочку ночи
и покатился налегке
не опасаясь темноты
чуждаясь явных объяснений
не затевая отношений
сквозь безымянные кусты
чтоб вылетая на дорогу -
шлагбаум степь ночная Керчь -
послушать как любезна Богу
цикадная прямая речь

--------


Ирина Ермакова

Перья чинить.
Колдовать над составом чернил,
стопкой бумаги, белеющей, точно кость.
Мало ли кто чего уже говорил -
дальше жить, все променять на кисть.
Допотопную южную влажную кисть Изабеллы:
в черной ягоде - солнечные пробелы,
клочья беличьей шерсти слиплись в горячей пене,
над косым горизонтом знойно поют сирены,
свет, как парус, набух, стопка - вдребезги, пальцы в вине.
Жить в потоп - как живут в огне,
как живут на воле,
как живут на уровне моря -
пока волна
крутит лист, виноградный лист, знакомый до соли -
мелочь красной жизни в зеленые времена.

--------


Елена Максина (р. 1972)

В кофейной чашке сахарный февраль
Попал в водоворот весенней пены
И тонет под мелодию Шопена,
Раскручивая времени спираль:
Виток - один, другой... По часовой
Кружит под "раз-два-три" с десертной ложкой,
И время ускоряется немножко,
Ещё чуть-чуть - и выльется с весной
За край зимы... Прольётся по столу
И в воздухе запахнет капучино.
Проснётся март.
И Спящего мужчину
Разбудит мой кофейный поцелуй...

--------


Елена Максина

***Моне

день солнечен и сливочен,
так воздух по весне
в линялом небе вымочен
и выстиран Моне,
и сушится ванильное
на улице бельё,
и в лужицу чернильную
глядится вороньё,
а солнце огнестрельное
гуляет по дворам
и красками пастельными
палит по воробьям.


***Ренуар

как девочки его прозрачны,
так дочери твои светлы.
ещё летает призрак дачный
под мятным пологом ветлы,
и оттеняет зелень клёна
нагую матовость плеча,
и осуждают анемоны
бездонным взглядом палача.
беседка тает в повилике,
девичий смех летит гурьбой,
и бант колышется двуликий -
и розовый, и голубой.


***Ван Гог

этот воздух покорёженный
и колючий стебелёк...
будто баловался ножиком
на последней парте бог.

будто намертво и заживо
одноухий дирижёр
окунул в минор оранжевый
фиолетовый мажор.

вот и смотрит по-циклопьему
увядающий гибрид,
как на снег ложатся хлопьями
охра, кадмий, лазурит.


***Малевич

графитное небо, жемчужный квадрат
зажжённого в полночь окна...

нас выбрала в спутники влёт, наугад
летящая в холод страна.

закон гравитации времени прост
и двойственен, как монохром, -

ты чёрная кошка, и твой снежный хвост
сливается с белым ковром.

вращайся по кругу, попробуй поймай
родившийся заново снег.

квадратный зима испекла каравай,
горелый, как выпавший век.

--------


Рахиль Баумволь (1914 - 2000)
УЛЫБКА
Перевод с идиша: С. Маршак

Хоть счастье человеческое зыбко,
Как хорошо, что в мире есть улыбка.
Губ уголки слегка приподними -
И будет легче жить тебе с людьми.

Умеет плакать даже и бобёр.
Пугает филин смехом тёмный бор.
Владеет попугай людскою речью.
А улыбаться - свойство человечье.

Живёт улыбка с нами целый век.
С улыбкою прощает человек
Все глупости, претензии, ошибки.
До самой смерти молодость - в улыбке.

--------


Рахиль Баумволь
СИМФОНИЯ

Была тишина - тишина и осталась.
Лишь скрипка прокрасться в молчанье пыталась
И силилась в ухо продеть под сурдинку
Тончайшую грусти людской шелковинку;
Напев забирался всё выше и выше -
И вдруг оборвался. Настало затишье.

Настало затишье, а через минуту -
Всё тот же напев, но окрепший как будто.
Казалось, что краски зари заалели,
Когда перекликнулись виолончели.

Казалось, что выплыло солнце, а это -
Уже заструились лучисто кларнеты,
Гобои и флейты. Но снова и снова
Всё замерло, как у обрыва крутого.

И грубые трубы раскрыли латунные губы:
Где скрипка, дрожа, извивалась,
Душа изливалась
Сквозь слёзы, сквозь зубы,
Там медные трубы пытались весомо
Доказывать что-то раскатами грома!

Одуматься звал их фагот, но нежданно
Посыпался град барабана,
Тарелки залязгали в бешеной сшибке,
И все подхватили скупую мелодию скрипки.

Из медного зева,
Из полого древа
И жил, напряженных как луки,
Безудержно хлынув,
Сплелись всех напевов свободные звуки.

И ухо, как венчик, сосущий лучи торопливо,
Раскрылось навстречу певучим созвучьям прилива;
И черпало сердце поющую влагу горстями,
И ветер незримо прошелся по арфе перстами,
Вмешалось последнее предупрежденье фагота...

А трубы всё пели - прозрачная, полная нота
Рекою текла - и умолкла;
Лишь виолончели гудели недолго.
Но вот и они замолчали,
И скрипка запела одна, как вначале:
Напев забирался всё выше и выше -
И вдруг оборвался.
Настало затишье.

И долго никто не вставал в зачарованном зале.

--------


Рахиль Баумволь
О мудрости

Лишь время мудростью владеет несомненно.
Себе сегодняшней узнаю завтра цену.
Сегодня, скажем, я не то чтобы мудра,
Но все же чуточку умнее, чем вчера.

И если будет так со мною постоянно,
Я, верно, умницей под восемьдесят стану,
И сыну-старику скажу я не шутя:
- Оставь, пожалуйста! Ведь ты еще дитя...

Но, честно говоря, я б поумнеть хотела
Задолго до того, как стану престарелой,
И прежде, чем огонь сегодняшний угас.
Вот если б поумнеть немедленно, сейчас!

И более того - ведь знаю вместе с тем я:
Не очень-то умно надеяться на время,
И вряд ли мы самих себя перехитрим:
Стать умным мудрено - родиться надо им!

--------


Марина Бородицкая (р. 1954)
СКАЗКА

Чтобы голос подать, чтобы просто заговорить,
надо прежде связать одиннадцать грубых рубах:
босиком истоптать крапиву, вытянуть нить
и плести как кольчуги, нет, не за совесть - за страх.

Чтобы голос подать и спасти себя от костра,
надо диких одиннадцать птиц обратить в людей,
превратить их обратно в братьев, срок - до утра,
и не тает в окошке живой сугроб лебедей.

Чтобы голос подать, чтобы всех - и себя - спасти,
надо крепко забыть два слова: "больно" и "тяжело",
и топтать, и плести, и тянуть, и плести, плести...
И всегда у младшего вместо руки - крыло.

--------


Марина Бородицкая

Листья узкие, как рыбки,
серебристые с изнанки,
глянцевые на зеленом,
весь усыпали газон.

Даже влажный запах прели -
точно запах свежей рыбы,
серебра на пестрой гальке,
чешуи на сапогах.

Но они уже не бьются
и почти не шевелятся:
яркой грудой снулой рыбы
возле ивы полегли.

Их серебряные души
затрепещут в теплых тучах,
порезвятся на просторе,
соберутся в косяки -

и умчат туда, где ждут их
с распростертыми ветвями,
где их помнят поименно,
знают каждую в лицо.

--------


Марина Бородицкая

Всё чаще сверстники
напоминают папу -
залысинами, проседью, костюмом, -
и этот запах взрослого мужчины:
табак, одеколон и коньячок.
Всё чаще сверстники напоминают папу.
Кого-то им напоминаю я?

--------


Марина Бородицкая

Давайте из жизни пока не уйдём,
давайте побудем немного:
пусть мокнет в окошке фонарь под дождём
в кокошнике нежного смога.
Давайте ещё поскучаем чуток,
на двери поглядывать бросьте:
когда-то ещё завернём на часок
в такие уютные гости?
Здесь можно беседой тоску заглушить,
обдуть фолианты от пыли...
И молвит хозяйка: <Куда вам спешить?
Ещё ведь и чаю не пили>.

--------


Надежда Полякова (1923 - 2007)

Погладь меня по голове.
Без шапки я и без косынки.
В промокшей светятся траве,
Как звезды ранние, росинки.
Погладь меня по голове.

Нет, в волосах не седина.
Тебе, наверно, показалось...
Такая нынче тишина,
Что слышно, как гудят вокзалы.
И серебрит виски луна.

А сердце мечется упрямо.
Как ты нужна мне, как нужна!
Коснись меня ладонью, мама!
Полночный час. И я одна.

И не сомкнуть усталых глаз...
Все мы - стареющие дети,
Пока живут еще на свете
Седые матери у нас.

Погладь меня по голове!

--------


Надежда Полякова

Есть на карте город. Я не стала б
Говорить о нём. Но там живёт
Бывший мальчик - человек усталый,
Тот, что сниться не перестаёт.

В сны мои он входит светлой тенью,
Не пытаясь изменить судьбу,
С белой, грузной от дождя сиренью,
С мокрой прядью на высоком лбу.

Был ли он когда-нибудь счастливей,
Чем в забытый нами майский день,
В день, когда, звеня, короткий ливень
Распушил душистую сирень?

В светлых снах - магическая сила.
Но зачем он снится? Для чего?
Есть на карте город. Я забыла
Навсегда название его...

--------


Белла Дижур (1903 - 2006)

Недоступны мне ритмы звенящей воды,
Шелестящих травинок полыни -
Я во власти своей человечьей беды
И своей человечьей гордыни.
А хотелось бы слышать, как стонут грибы,
Выбиваясь из-под перегноя,
И как нежному голосу птичьей мольбы
Откликается эхо лесное.
Побрататься бы с камнем, змеей и сосной
И с болотной зеленой квакушей,
Чтобы зовы и плачи всей твари земной
Мне вливались в открытые уши.

--------


Белла Дижур
СЫНУ

Мальчик мой! Ты скоро станешь взрослым.
Как бы детство я ни берегла,
День придёт - и ты легко и просто
Сбросишь тяжесть моего крыла.
Станет душно за двойною рамой,
В напряжённой комнатной тиши.
"Что ж, - ты скажешь, - до свиданья, мама.
Уезжаю. Не скучай. Пиши".
Я поплачу, штопая рубашку,
Утюгом слезинки просушу
И рукой дрожащей на бумажке
Новый адрес сына запишу.
И в тоске все школьные тетрадки,
Книги и рисунки сберегу.
Ты писать мне будешь очень кратко:
"Жив. Здоров. Приехать не могу".
Вспомню гул прощальный у вокзала
И твою улыбку у окна.
И пойму, что старости начало
Там, где мать останется одна.

--------


Белла Дижур
О старости

Найти в себе силы достойно стареть -
Как это умеют вулканы.
Гранитной вершины застывшая твердь
Скрывает глубинные раны.
Найти в себе силы стареть не спеша,
Как старятся сосны и ели.
В их кольцах годичных трепещет душа,
Чтоб иглы всегда зеленели.
Достало бы сил обернуться рекой,
Движеньем ее неустанным,
Пока не откроется берег крутой
И тайная глубь океана.

--------


Белла Дижур

Истончается время, дыханье, движенье...
Увлажняется глаз, цепенеет рука,
И какие-то длинные белые тени
Заслоняют лицо старика.
Он сидит за столом, молодец-молодцом,
Он еще балагурит о том и о сем,
Он еще не в аду, не в раю, не в больнице -
Но невидимый свет над висками струится,
За сутулой спиною два белых крыла
И два ангела белых стоят у стола.
Истончается быт. И привычные вещи
Уплывут невесомо в туман голубой,
И появится сон, неожиданно вещий,
Белокрылым виденьем склонясь над тобой.
Истончаются связи и с дальним и с ближним,
А поток долголетья, застыв на бегу,
Прерывает земное движение жизни,
Зажигает лампаду на другом берегу.

--------