Письма в Мавзолей Поэма

К 150-летию рождения В.И. Ленина


Ленин и теперь живее всех живых.
                В. Маяковский

В Мавзолей меня мама за ручку водила.
                В. Яковлев

   
             * * *

Мавзолей закрыт - коронавирус.
Cogito с природой не ужилось.
Царь Земли, венец творений Бога
Жизнь влачит уныло и убого.
Третьяковка, Лувр, Большой отныне
Оказались, фу, на карантине.
Чувства - в электронном варианте -
На смартфоне даже на Монмартре.
Те же мысли и слова, но всё же
Гаджеты на письма не похожи.
Строки старых писем полиняли.
Впрочем, так ли уж важны детали.
Воскрешая старую поэму,
Поднимаю вновь вождизма тему.
Вы, такой болезный и великий,
Затмевали чудотворцев лики.
Но при жизни, вряд ли и едва ли,
С помпой дни рожденья отмечали.
На посмертном Вашем юбилее
Вирусы смешаю я с елеем.

21.04.2020
 
 


          I

 

Понимаю - мы не на равных.

Вы - великий вождь, я - поэт,

Неизвестный еще державе,

Где явился на белый свет.

 

Вы - в роскошных апартаментах.

Я снимаю углы по Москве.

К Вам - гостей бесконечная лента.

Мне - кручиниться с рифмой в тоске.

 

Что стихи - против Вашей прозы

В бронированных сейфах-томах?

И не зря - Вам гвоздики, розы.

А поэту - быт на бобах.

 

Грандпииты Вас воспевали –

Ах, картавость! Эх, мысли полет!

Вам привычно на пьедестале

И на краешке крупных банкнот.

 

С детства Вами был очарован,

И крестили меня в Вашу честь.

После Разина, Пугачева -

Мне внушали - Вы самый тот есть

 

Трудового народа кормчий

И надёжа беднейших масс.

Самый умный и самый скромный,.

Проложивший дорогу для нас.

 

Повзрослев, я узнал случайно,

Что за крестик, мне данный попом, -

Кто-то выдал страшную тайну, -

Всей родне, ох, досталось потом.

 

И тогда мелькнуло впервые

И застряло с тех пор, хоть убей, -

А не слишком ли слуги ревниво

Чистоту охраняют идей?

 

Другой случай - уже не частный.

Вдруг на пенсию вышел генсек -

Вдохновитель программы счастья,

Обещавший всем рай человек.

 

Он исчез, ни слова народу

Не сказав. Вот тогда в первый раз

Не поверил я в Вашу свободу,

В то, что ягодка эта про нас.

 

И решился, правды во имя...

Впрочем, мой затянулся отчет.

С уваженьем!

Поэт Владимир.

P.S. Жаль, нельзя пожелать ничего.

17.11.89.

 

II

 

Вот, не знаю, писать ли Вам «Здравствуйте»?

Уверяю Вас - я не спирит.

И над царством загробным не властвую,

И не пью неразбавленный спирт.

 

Извините, что тон письма первого

Нагловат и нахрапист чуть слог.

Слово честное, Вы не поверите,

Как я долго решиться не мог

 

Поделиться своими сомненьями.

Раньше тоже, признаюсь, того...

Не последним я был в песнопении:

«Вечно светится имя твоё».

 

И когда мне не нравились правила

Игрищ ныне живущих вождей,

Говорил себе: «Вы бы поправили»:

Убеждать Вы умели людей.

 

Вместе вспомним, как Ваша решительность –

Брать ли власть, Брестский мир, тот же НЭП

Колебавшихся в лоно воителей

Возвращала. Что скажете - нет?

 

А сарказмов отточенных лезвие?

Вы солёное чтили словцо.

Высшей логики сила железная

Разбивала умы, как яйцо.

 

Да, конечно, Вам тоже перечили...

Но, простите, в том первом письме

Соблазнился я казусов перечнем,

Позабыв досказать о себе.

 

 

Убоявшись навета облыжного, –

Мол, не знаешь, а лезешь, пострел, -

В червяка обратил себя книжного,

И сомнения червь разжирел.

 

Может, право, все это не глупости –

Гнев и ненависть в Вашей душе

От семейной трагедии в юности?

Надо б Фрейда, да поздно уже...

 

Жили как? Объяснитесь с невеждами.

На какие такие шиши

По Европам скитались с Надеждою?

Ах, как Альпы весной хороши!

 

Вот опять и сорвался... Ну, бешеный...

Видно, точку поставить пора.

И какого цепляюсь я лешего

К Вам, вождю.

Извиняйте, пока.

20. 11. 89.

 

Ill

 

Извините, покорнейше, за беспокойство.

Это опять я - Ваш тезка и поэт.

И на смертном одре покоя Вам нет -

На виду, на свету вечным сном спать - геройство.

 

Все идут за советом, я лезу с вопросом –

В мемуарах, увы, о том ни-ни-ни, -

Как спали при жизни? Кошмарные сны

В жар не бросали? Не обжигали морозом?

 

А душа не рвалась ночью криком сомненья,

Взметнувшимся из подсознанья глубин?

Хоть с самим собою, один на один,

Снисходили когда-нибудь до откровенья?

 

Или выела душу немецкая схема?

И России, мятущейся, голый нерв

Клещами террора, Христа презрев,

Вы рванули во имя идеи так смело?

 

Милосердие - миф. Состраданье - преступно,

Если стенка на стенку и класс на класс.

Не тогда ль: «Кто не с нами, тот против нас!»

Разгулялось в гражданке так трубно и трупно?

 

 

Да, Вас тоже неволили тюрьмы, аресты

И дальняя ссылка. Суровый режим –

С женой молодою, с ружьишком.

Вот жизнь! Это позже - ГУЛАГу в стране стало тесно.

 

Заварилась в России февральская каша.

Завязались узлы, заплясал огонь.

Глядь, из загранки с динамитом вагон,

И проводник так приветливо кепкой машет.

 

Самоварно самоуверенный - вот что страшно.

Отчизна для Вас - звено лишь в цепи.

Рвали с мясом. Жизнь не имела цены.

Коль принцип первичен, даешь рукопашный!

 

Эйфория злой власти - программы, декреты.

Путь ясен. В Европе бушует пожар.

Лишь месяц, другой, и огромный весь шар

Станет красным. Потом - и другие планеты.

 

Но пришлось Вам расстаться с мечтою заветной.

Не пожар, а сыпь красная, просто корь.

Мир не шашками вылечил эту хворь,

И осталась Земля до сих пор разноцветной.

 

А страна раскачалась - в инерции рвенья

Разрушен мир старый. Отрыт котлован.

Вы - главный зодчий. Гениален Ваш план.

За работу, народ, и немного терпенья!

 

Я уверен, Вы были вполне бескорыстны.

Трагедия в том... Извините, не прав.

Фантазии норов испортил мой нрав.

Вот и лезу, шельмец, в сны чужие и мысли.

23. 11. 89

 

IV

 

Как птичка лета,

От Вас жду ответа.

Вы правы - поэты частенько «с приветом».

Кто-то, чтоб плыть в Революцию дальше,

Под вождем себя полирует замшей.

Tet-a-tet’ с портретом ведет тары-бары.

На рифме-осляти под плач гитары

Въехал покойник

В гробу, как на койке,

В Sovieticus райство времен Перестройки.


Охоча наука до всяких штучек –

Вдруг воскресит Вас? Вот отчебучит!

Эх, жаль генотип записать не успели.

Вождей штамповать бы стали в постели.

Каждый - вылитый Вы.

Мудрее совы.

С Мавзолея бы кепкой махал по TV.

 

Уверенно к цели б счастливый народ

Скакал, твердо зная, где зад, где перёд.

А ныне все меньше доверия к Власти.

От клизм катаклизмов гуще напасти.

Неужели правда —

Так близко амба?

На мыло — что делать — хореи и ямбы!


Каждый вождь клянется именем Вашим,

Но трудно дается беднягам Ваш Russian

Ох, придется за тупость гореть им в аду —

Никто не поймет, что имелось в виду

В тех строчках-сморчках,

Зло пыхтящих про крах

Великана на глиняно-ватных ногах.


Кроссворды, ребусы, афонаризмы,

Шарады, загадки про коммунизмы.

Уж семьдесят лет неумехи-генсеки

Главный завет о простом человеке

В море оваций

И в бездне простраций

Всё топят и топят путем апробаций.

Старый только-только сойдет в могилу,

Новый кричит: «Исказили светилу!»

Но опять - горе нам - деформаций песок

Засыпает мудрости Вашей исток.


Эх, судьба!

Страна - как курная изба.

Да на курьей ножке прыг туда, прыг сюда.

Зато сочинений вождей в излишке –

Не палаты ума, а дома-умишки.

Вот, Ильич, как дела. Не жизнь - лотерея.

Молю Вас, шлите ответ поскорее.

26.11.89.


V

Какая-то странная у нас переписка –

Письма мои, как в колодец, летят.

Может, боитесь, что дело дойдет до иска?

Но я не сутяга. Суд на кой нужен ляд!
 

Да если и суд, все равно на поруки

Вмиг возьмут, до сих пор ведь в Вас верит люд.

А пишу я с отчаянья, как Ванька Жуков,

Не страшась уже даже, что в кровь изобьют.
 

Потом, Вы не первый из царства теней,

Кому посылаю из жизни привет.

Может, и вправду я неврастеник,

А может, себе на уме - поэт.
 

Вот тут списался с великим пиитом.

Тоже тёзка. Горячий поклонник Ваш.

В пух и прах он меня, - до сих пор не квиты, -

Чёрт, здоровый, и стих у него, как палаш.

 

За одно бы дыханье Ваше он отдал

Свою жизнь, придя, словно щен, в восторг.

Слова от сердца и по мандату долга.

На досуге послушайте наш диалог.

 

- И теперь живее всех живых

Вождь, заступник солнцеликий.

- Что ж не защитил, когда под дых

Врезали ежовой рукавицей?

 

- В каждом смертном Он, заботится о каждом.

Партия и вождь, как братья-близнецы.

- Да, под руководством этих граждан

Получился славненький соццирк.

 

- Агитаторским лозунгом взвей строку.

Единица - ноль, единица - вздор.

- По мне, баранья стадность - больший позор,

Чем варево в собственных мыслей соку.

 

- Как ставни - настежь Маркса каждый том.

От Вождя темный класс течет в просветленье.

- По немецкому плану Отчизны дом

Сколько строило поколений?

 

- Отечество славлю... Рвань - встань. Радость прёт.

Вождь от шахмат перешел к врагу натурой.

Ключ побед - в железной диктатуре.

За трупом буржуазии - коммуна во весь горизонт.

Пусть ветер сдирает список расстрелянных.

Кашей грузится белых, последний эшелон.
 

- Да, много косточек русских по миру рассеяно.

Террором побило и выдуло нации цвет за кордон.
 

- Хорошо в царя вогнать обойму.

- Что в царя - во всю его семью!

- Заклеймить декретом мировую бойню!

- Чтоб воспеть гражданскую свою.

 

- Пусть тонет колодой Россия Блока,

С Вождем мы в башке и с наганом в руке.

- Но без собственных мозгов выходит боком

Будущего радужный проект.

 

- Главное - революция, хоть нету масла.

Готовы умереть мы за Эс Эс Эс Эр!

- Главное - чистота идеи, хоть трудно без мыла.

Пусть каждый блюдёт её, как пионер.

 

- Если любит, рада и двум морковинам.

- Целует взасос за сахара пачку.

- Еще бы ситчику комсомолкам и разной хреновины.

- СПИД, проклятый, сожрал всю заначку.

 

- Работа трудна, работа томит,

За нее никаких копеек.

- А во сне всё видится, будто мы

Впереди Европ и Америк.

 

- Стоят магазины, разинув окна.

- Сжав авоськи, стоит в них народ.

- Пробуй, твори!

 - Пусть рисует око

То, что зуб никогда неймёт.

 

- Вождь и гроб - это обрыв и край.

Коммунистом-организатором стала смерть.

- Цитатами вымощен славный путь в рай.

Сочинять тоже надо уметь.

 

- Партия всё прибрала к рукам,

Но многие без Него отбились от рук.

- Вот и накинул ГУЛАГа аркан

На страну новый вождь-политрук.

 

- Я пол-отечества мог бы снести.

- Чего уж там, только пол!

- Пусть землю пашут и пишут стихи.

- Я тоже, представьте, за то.

 

- Пусть счастье сластью огромных ягод

Дозреет на красных октябрьских цветах.

- Ударенье, простите, Ягод или ягод?

Чур-чура нас, трах-тибитах.

 

- Как нагроможденные книги, Вождя Мавзолей.

- Не пора ли завалы уже разобрать?

- Не смущу свою душу мертвизной, хоть убей!

- А меня туда в детстве водила мать.

 

- Я к вам приду в коммунистическое далеко.

- В России призраки вечно в почете.

- Жизнь прекрасна, жить удивительно и легко.

- То-то Вы пулей свели с ней счеты.

 

- Пускай нам общим памятником будет

Социализм, построенный в боях.

- Дай Бог, не обмануться больше людям.

Дом счастья не построишь на костях.

..................................

Вот так поговорили мы откровенно,

Коряво, сумбурно, чересчур горячо.

Общих слов мишура и риторики пена –

Это всё от эмоций, бьющих ключом.

 

Но зато никто не вставал на горло

Собственной песне, смиряя себя.

В пылу поэтической драки упорно

Пеклись об Отчизне, кляня и любя.

 

Теперь в самый раз Ваше мудрое слово

Услышать, чтоб точки поставить над «i».

Жду и надеюсь узнать.

Безусловно!

Кто прав из поэтов - решают вожди.

1.12.89.

 

VI

 

Я устал от Вашего молчанья,

Право, зряшнего.

Надеру с собранья сочинений

Лыко слов.

И в лаптях-строфах пройдусь печально,

В рифму кашляя,

В страхе. Чуя дрожь в коленях,

Слыша зов

Мировой души - вселенской скорби,

Горько праведной.

Кто сочтет всех убиенных

На земле?

Мавзолей Вам - это только горбик,

Микропамятник,

Всем, кто по тропе военной

Шел во зле.

 

Говорят, такое было время,

Что без строгости

Вразумить и образумить

Темный люд,

Мог лишь вождь, что диктатуры бремя

Нёс по совести,

Твердо веря в амбразурный

Абсолют.

Но тогда Вы не палач, а жертва

Рока-фатума.

Не провидец судеб мира,

А слепец.

Божья кара, смерч огня из жерла

Страха адова.

Новый посрамитель Пирра.

Смерти жрец.

 

Пуля в грудь - и та не остановит

Вас в усердии

Честно пронести Мессии

Тяжкий крест,

Указуя пастве путь - пусть стонет! –

Через тернии

Классовой войны в России

И окрест.

Цыц, высоколобые, заткните

Глотку, глупые!

А не то ведь укокошат

Без затей.

Да, не доверяли Вы, спаситель,

Разным хлюпикам,

Но любили, знаем, кошек

И детей.

 

Впрочем, вряд ли это по-марксистски –

Грех Ваш списывать

На судьбы крутые горки

И злой рок.

Вы - игрок, что не страшился риска

В вере истовой

Лишь в одну, без оговорок,

Из дорог.

И, перевернув вверх дном Отчизну,

Были счастливы.

Веря, что не зря все жертвы –

Светел путь

Без господ буржуев к коммунизму.

Только частники

Кровь и нервы портят, стервы,

Просто жуть!

 

Почему-то снова хочет каждый

Стать хозяином.

Всё, что общее, считают,

То - ничьё.

Чем залить - свинцом? - наживы жажду?

Вот оказия!

Не хотят сбиваться в стаю.

Дурачьё!

Я, возможно, и не прав, поправьте,

Но мне чудится –

Прокляли тогда Вы выбор

Роковой.

Про себя, по совести, по правде

Революции

Порешили тихо-мирно

Дать отбой.

 

НЭП! Пусть раны, думали, залечат.

Успокоятся.

Снова жизнь войдет, как прежде,

В колею.

Поздно! Разорила человечью

Душу вольница.

Вы поправили б - невежды

Не дают.

Поздно! Вон преемнички расселись...

Зубки щелкают...

По их меркам

Вы почти что

Либерал.

Чёрт ли наказал за мягкотелость

Или всё-таки

Сам Господь за лихоимство

Покарал?

 

Нем и недвижим. Лежи и кайся,

В завещании

Совестью сочась и волю

Затаив.

Поздно! Ваш соратник постарался:

Покаяние -

В письмах - спрячут, как крамолу,

В партархив.

Поздно! Вы теперь всего лишь символ

Для Совдепии.

Указатель пути к звездам.

Монумент.

И сатрапия под Вашим нимбом

Тихой сапою

Выбирает - Вам-то поздно! –

Свой момент.

 

Трепещи, народ простой, отважно

В Вас поверивший!

Непонятливым заветы

Ильича

Разъяснять никто не будет дважды.

Бериевщина

Наступает. Эра эта –

Палача.

Вы для всех, по-прежнему, учитель.

Верным ленинцем

Быть почетно пионеру

И вождю.

Понимаю, почему молчите –

Да, не склеится

Разговор про эту эру

И про ту.

 

Но сейчас ведь времена другие,

Как нам кажется.

Вы скажите только слово –

Вас поймут.

Не голодные и не нагие –

Вновь куражимся.

Возжелали нынче новый

Абсолют.

Впрочем, хватит письменно общаться,

Ведь ответа я,

Знаю, не дождусь, доколе

Сам - пиит.

 

P.S. С мавзолеем распрощаться

Всё ж советую.

Земля примет, успокоит

И простит.

14.12.89.