110. Загадка Сфинкса и ее разоблачение

Небольшая загадка. Какая самая известная неразгаданная загадка в истории человечества?

Интересно устроен человек. Читая по диагонали, он не видит самую суть. Не видит улыбку Автора, не видит самого себя. Как и в случае с загадкой Самсона из Библии, которая не вызывала ни у кого вопросов, хотя так и осталась загадкой, так и знаменитая загадка Сфинкса, будучи проще улыбки младенца осталась неразгаданной.

Напомню греческий миф об Эдипе.

"Сфинкс спросил:
— Кто утром ходит на четырех ногах, днем — на двух, а вечером — на трех?
Смышленый Эдип, не задумываясь, ответил:
— Ты говоришь о человеке. Младенцем, на рассвете своей жизни, он ползает на четвереньках. Днем, в зрелом возрасте, он ходит на двух ногах. А когда наступают сумерки его жизни, старость, берет в руки палку или костыль — это ему третья нога.
Со страшным шумом взмыл Сфинкс и бросился в море. Так Эдип избавил Фивы от Сфинкса".

Эта загадка похожа на загадку бога Ра (Солнце) для Изиды, когда он рассказывал ей о цикле своей жизни. Наивный читатель сразу понял, что речь идет о восходе, зените и закате Солнца. Что, кончено же, очень мудро, но речь шла именно о жизненном цикле звезды. Правда тогда возникает большой вопрос: А что это, описание жизненного цикла звезды (ибо этот миф детально описывает звездный цикл, почитайте если не верите) делает в Египетском мифе? А?

Вот и здесь. Не нужно делать из мудрого сфинкса идиота. Ибо тогда он Вас задушит.
(так написано).

Сфинкс играет с Вами, а не с Эдипом. Речь действительно идет о Человеке, но совсем не о человеке. Речь идет об эволюции Человечества как вида.

В самом начале своего развития он ползает на четвереньках.

В зените своего могущества он встает на две ноги и пытается встать в центре космоса.

И на самом закате, перед своим уходом в прах он начинает активно применять костыли.

Какие костыли? А те самые, которыми человек обвешал себя со всех сторон и теперь уже не расстанется с ними до самой смерти.

Компьютеры, айфоны, роботы, станки, автомобили.

Самое смешное, что оцифрованная информация не сможет быть по достоинству оценена последующими цивилизациями. Так и не смогут они понять, что за странные железяки, и что за  пикник на обочине галактики братьев Стругацких здесь имел место.

****

"—  Кресло  мне, —  негромко  приказал  Воланд,  и  в ту  же  секунду, неизвестно как и откуда, на сцене появилось кресло,  в которое и сел маг. — Скажи  мне,  любезный  Фагот,  — осведомился  Воланд  у  клетчатого  гаера, носившего,  по-видимому, и другое  наименование,  кроме "Коровьев",  —  как по-твоему, ведь московское народонаселение значительно изменилось?

     Маг  поглядел на  затихшую,  пораженную  появлением  кресла из  воздуха публику.

     — Точно так, мессир, — негромко ответил Фагот-Коровьев.

     —  Ты  прав. Горожане сильно изменились, внешне,  я говорю, как  и сам город,  впрочем.  О костюмах нечего уж и  говорить, но появились  эти... как их... трамваи, автомобили...

     — Автобусы, — почтительно подсказал Фагот.

     Публика  внимательно слушала этот разговор,  полагая,  что  он является прелюдией  к  магическим фокусам. Кулисы были  забиты  артистами  и рабочими сцены, и между их лицами виднелось напряженное, бледное лицо Римского.

     Физиономия Бенгальского,  приютившегося  сбоку сцены,  начала  выражать недоумение.  Он  чуть-чуть  приподнял  бровь  и,  воспользовавшись   паузой, заговорил:

     — Иностранный артист  выражает  свое восхищение  Москвой,  выросшей  в техническом  отношении, а  также  и москвичами,  — тут  Бенгальский  дважды улыбнулся, сперва партеру, а потом галерее.

     Воланд, Фагот и кот повернули головы в сторону конферансье.

     — Разве я выразил восхищение? — спросил маг у Фагота.

     — Никак нет, мессир, вы никакого  восхищения не выражали,  —  ответил тот.

     — Так что же говорит этот человек?

     — А он попросту  соврал! —  звучно,  на  весь театр сообщил клетчатый помошник и, обратясь к Бенгальскому, прибавил: — Поздравляю вас, гражданин, соврамши!

     С галерки плеснуло смешком, а Бенгальский вздрогнул и выпучил глаза.

     — Но  меня,  конечно,  не  столько  интересуют  автобусы,  телефоны  и прочая...

     — Аппаратура! — подсказал клетчатый.

     —  Совершенно верно, благодарю, — медленно говорил маг тяжелым басом, —  сколько  гораздо  более   важный  вопрос:  изменились  ли  эти  горожане внутренне?

     — Да, это важнейший вопрос, сударь.

     В кулисах  стали переглядываться и пожимать плечами, Бенгальский  стоял красный, а  Римский  был бледен.

(М.А.Булгаков, "Мастер и Маргарита", Разоблачение черной магии)