Моим родителям посвящается. 9 часть

Здоровое семя.
Алексей вывел из теплой, наполненной конским духом конюшни своего любимого коня по клички Звезда. Молодой сильный жеребец поблёскивал в лунном свете, начищенными  чёрными боками. Во лбу белело пятнышко, похожее на звёздочку, которое и дало ему кличку.
Надевая на Звезду хомут, Алексей спрашивал то ли у коня, то ли у природы:
   - На чем ехать на телеге или на санях?
  Много раз уже бывало за последнюю неделю,  ночью начинает идти снег большими хлопьями, и к утру покрывается всё вокруг зимним чистым великолепием. А потом выплывает такое яркое солнышко и своими тёплыми лучами к обеду вымывает всю землю. Только после такой солнечной приборки на дороге ни проехать, ни пройти.
Вот и сегодня  с утра всё вокруг белым бело. Хаты покрыты пушистыми шапками снега, отчего кажется, вросли в землю под тяжестью. Над хатами синие дымки поднимаются высоко в небо и там растворяются.
   - К обеду не вернусь. – Думает  Алексей поправляя сбрую.- Растает всё, надо телегу.
И прогадал. К обеду небо всё больше заволакивало облаками, которые быстро превратились в одно тёмное свинцовое небо, низко нависшее над землёй.
Алексей спешил вернуться домой, - давай, Звезда! Давай, дорогой, – уговаривал он коня.
    - Буря будет точно. Застрянем мы с тобой на этой телеге.
    Подул сильный ветер. Всё смешалось: земля, небо и превратилось в пучину снежного кипящего водоворота, который бил с каким- то остервенением коня и наездника со всех сторон, слепил глаза, забивал дыхание, с силой бросал в лицо охапки ледяных иголок. На расстоянии вытянутой руки ничего не было видно, один снежный омут. Куда ехать? Не понятно, Алексей положился на чутьё своего верного друга,  сидел, не дёргая коня, пряча лицо в высокий ворот полушубка.
Вдруг Звезда заржал и встал на дыбы, чуть не перевернув  повозку. Алексей еле успел схватиться за телегу, не то, точно бы улетел с сугроб.
   - Тр-р-р! – Закричал Алексей. – Ты, что с ума сошёл?
Конь стоял как вкопанный. В вихре снежной бури, перед мордой коня, промелькнуло что- то чёрное.
Алексей  пробираясь сквозь снежную колючую стену, прошёл вперёд и увидел,  сидящего в сугробе человека в чёрной одежде.
   - Вы кто? Что вы здесь делаете? – В ужасе закричал он, пытаясь перекричать свист и рёв бури.
   - Помоги мне, сынок.- Ответил человек из сугроба. Алёшка с силой дёрнул человека, тот вылетел из сугроба как пробка из бутылки. Алёшка явно не рассчитал силы. Человек оказался маленькой, лёгонькой  незнакомой старушкой.
Алешка подхватил её как пушинку  и посадил в телегу.
   - Что вы здесь делаете в такую пропасть?-  Спросил он, приходя в себя. Сердце ещё бешено стучало от  страха.
   - Да вышла из дома я давно. Погода была хорошей.
   -Куда же вы путь держите?
   -Иду дочку навестить. – Бабка помолчала. – Беда у неё, какая  то, чувствую.
   - И далеко надо идти? – доставая из мешочка кусок хлеба, что взял себе поесть в дорогу, спросил он.
   - Уже не далеко, в Чернево.
Алексей пошёл к Звезде, погладил его заснеженную морду,
   - Молодец!  Умница мой! – Ласково говорил он коню. И  дал ему кусок хлеба.
Вернувшись в телегу, Алексей сказал:
   -Пусть отдохнёт конь минутку. А кто ж у вас  дочка? Я всех там знаю.
   - Настя, Шурика Цуркова баба.- Старушка пристально вглядывалась через снежное марево в Алексея.
   Неожиданно буря стала утихать. Ещё кружили снежинки в бешеном танце, а небо почти очистилось от тяжёлых тёмных облаков.  Из-под  убегающего
облака, выкатилось ослепительно яркое солнце, его лучи заиграли на бескрайних снежных полях.
Алексей облегчённо вздохнул, - ну, слава богу! Теперь доедем бабуля  до вашей дочки.
На дорогу не было и намёка, всё замело. Но, Звезда знал куда идти, с трудом выталкивая колёса из снежных перемётов, он уверенно вёз своих ездоков в деревню.
После пережитого страха, Алексей болтал, не останавливаясь. Рассказывал своей попутчице о себе всё, что бабка спрашивала, и что не спрашивала.
Та похлопывала его по спине, поглаживала, как бы в знак благодарности, что не задавил её, да подвёз. Алёшка не поленился, довёз бабку через всю деревню к самому дому, если его можно так назвать. Попрощались почти как старые знакомые. Бабка обняла парня, пощупав его крепкие плечи, когда тот снимал её с повозки.
Алёшка поехал к конному двору, довольный, что не случилось беды, приговаривая:
   - Ну, ты молодец Звёздочка моя! А, ты не знаешь, что это бабка меня всё щупала? – Алёшка засмеялся.- Вот старая бестия, видно в молодости была шалунья.
Бабка направилась к маленькой избушке. Большая снежная шапка  придавила хатку к земле, и казалось, что вот- вот её повалит.
Бабка постучалась в дверь. Никто не открывал. Бабка уже стала терять терпение,
-Никого нет дома что ли? Куда ж они в такую пропасть с младенцем отправились?
За хлипкой дверью послышался шорох, заскрипел засов и дверь распахнулась. В темных сенцах стоял зять Шурик, маленького роста, тщедушный. Тёще  показалось, что он стал ещё меньше. Он ничего не сказал ей, развернулся, пошёл в глубь сенцев, и начал что-то строгать. Бабка пошла за ним, не решаясь ничего спросить. Не зря, она, не собираясь идти к ним в гости, вдруг сорвалась в ночь.
   - Случилось горе!- заторопилась она в горницу.
В горнице  был полумрак, лишь слабый свет пробивался в крошечное мутное оконце. Было тихо, ни звука. Бабка стояла у двери, оглядываясь вокруг.
   - Где же все? Спят, наверное.
Вдруг,  её взгляд упёрся, на сидящую в самом углу под образами дочку. Под иконами горела лампадка, бросая блики на бледное лицо Насти. Настя держала на руках маленькую дочку и, тихонько покачиваясь из стороны в сторону, укачивала её.
   - Настя,- прошептала бабка, стараясь не разбудить ребёнка, -  пришла я вас проведать.
Дочь даже не взглянула на мать. Глаза её смотрели в никуда, и в них была -такая пустота.
   - Опять…- бабка обессилено плюхнулась на лавку.- Я так и знала, что случилось горе.
Зашёл Шурик, в руках грубо струганный маленький гробик. Он поставил его на стол и подошёл к жене.
   - Давай постели туда, что ни будь.-  Тихо сказал он.
Настя сидела, не шелохнувшись, прижимая к груди маленькое тельце дочки. Бабка встала, сбросила с себя мокрую от снега одежду и стала искать, чем убрать маленькую деревянную коробочку. Вскоре всё было готово. Она подошла к дочери,
   -Давай Настя, надо положить ребёнка на место.
Настя прижала дитя ещё крепче.
   - Давай я положу,- протянула бабка руки к ребёнку.
Настя подскочила как ужаленная. Прижимая дочку к груди, отступая в самый угол  под образами, она закричала, грозно сверкая глазами на мать:
   - Будь ты проклята!  Ведьма проклятая! Убирайся от сюда. Я за твои грехи плачу своими детьми.
Бабка стояла, напротив убитой горем дочери, молча, не прерывая её.
   - Сколько же ты грехов сотворила? Сколько же я буду за тебя платить? – зашлась в рыданиях Настя.- Уже пятую дочку отдаю на откуп за твои дьявольские дела.-  Горе отняло у неё последние силы, ноги обмякли, она безвольно опустилась на скамью.
Бабка,  молча, взяла у неё из рук мёртвого младенца, положила в гробик, накрыв пёстренькой тряпицей.
В этот же день пятую дочку Шурик похоронил на деревенском погосте.
 Вечером Настя раздавленная горем, опустошенная лежала на деревянной кровати. Рядом с ней сидела мать, гладя дочь по руке, она тихо ей говорила:
   -Нет моей вины Настенька. Не во мне дело. Ты поверь мне, я ведь твоя мать.
   - Как не твоя вина? Думаешь, я не знаю, сколько горя ты деревенским  натворила. Вот я за тебя расплачиваюсь.
   -За свои грехи я сама ответ буду держать.
    - Так за, что мне мама горе такое бесконечное?- Настя беззвучно зарыдала.
    - Ты Настя у меня сильная, здоровая баба. А вот Шурик твой мужик никакой. И семя его не может с твоим справиться. Вот и рождаются слабые детки.
   -Значить, не иметь мне детей?
   -Почему не иметь? – Бабка наклонилась к уху дочки,- тебе надо сильное семя.
   - Ты думаешь, что говоришь?- Горестно вздохнула Настя,  не надо мне это.
   - Я сейчас уйду, а ты обдумай. Не сейчас, тебе надо окрепнуть, через месяц.- бабка огляделась по сторонам, не слышит ли Шурик?-  Я уже нашла тебе подходящего мужика. Сильный здоровый! То, что надо.  Бабка помолчала и добавила, - и  красивый.
Шло время, Настя немного пришла в себя  от тяжёлого горя и всё чаще в её голове всплывали слова матери, что та ей говорила перед уходом.
Зимние рассветы в деревне дымные, волшебные, легкий ветерок крутит снежинки, они медленно парят. Веточки деревьев, покрытые игольчатым инеем, колышутся, издавая волшебный перезвон. Настя надела свою праздничную красную юбку, отправилась к деревенской теплушке, сказав мужу, что поедет в город.
Шурик был не против, - пусть развеется.
У теплушки утренний переполох. Крестьяне, получив разнарядку, спешат по рабочим местам. Мужики снуют мимо, но они Насте не интересны. Она высматривает одного, кто ей сегодня нужен. Вот на пороге показался он, высокий, видный молодой мужчина. Сердце забилось в бешеном ритме.
    - Раз пришла, назад дороги нет, - приказала себе Настя, ступая навстречу парню.
    - Поедем красавица, прокачу! – засмеялся Алёшка.
    - Мне в соседнее село,- краснея и дрожа всем телом , сказала она.
Настя не успела опомниться, как Алексей подхватил её одной рукой и забросил в сани. Только её красная юбка взвилась вверх на секунду и плавно опустилась. Но, Алёшка успел рассмотреть длинные сильные ноги в чёрных сапожках.
    -В сапожках не замёрзнешь? -  спросил он,
Настя ничего не ответила.
    -Но Звезда моя! Поехали.
Конь послушно сорвался с места. Сани заскользили по мягкой дороге.
Алексей, по привычке приподнявшись на колени, крутил кнут над головой , описывая круг, не касался спины коня. В лицо ветер бросал редкие снежинки, они холодно таяли на щеках, отчего те не замерзали, а  всё больше разгорячались. Конь резво бежал по накатанной дороге.  В логах укрытых белоснежным одеялом стояли голые серые деревья, выглядывая из снежных сугробов за проезжающими. На их фоне сосны и ели с огромными снежными шапками были ещё зеленее.
   - Эге –ге - ге… -Весело кричал он. Яркое солнце  играло в его волосах, выбивающихся из-под шапки,  окрашивая их золотом,  а глаза при ярком  солнце сыпали синими брызгами.
Настя сидела в санях не сводила глаз с широкой спины Алёшки. Сердце бешено стучало,
   - Вот оно, сильное семя! А какой красавец! Мне нужен он...- сверля спину парня, думала она. -  Как же мне ему предложить?  Нет, я не могу.
Алексей  иногда оглядывался на свою  спутницу, - ух, хороша баба у Тетерева!- И глаза его ей улыбались небесной синевой.
   - Давай Алёша! Сделай это сам, - напряжённо мысленно говорила Настя его спине.
  – Давай! Это должно произойти сейчас.
Алешка резко дёрнул за левые поводья, и  конь послушно свернул с накатанной дороги в лог. Сани мягко соскользнули по покатому склону вниз и остановились у большой сосны. Он бросил поводья, повернулся к Насте, собираясь объяснить ей, зачем он сюда свернул. Он ещё и сам не знал, что скажет.
Настя сорвалась с места, сбросив с себя тёплую шаль. Как дикая чёрная кошка накинулась на него, повалив навзничь. В страстной борьбе охватившей их обеих они покатились по саням и свалились в пушистый снег. От их жарких поцелуев и страстных объятий шапка снега, свалившаяся с сосновых лап, пытающаяся встать между ними, таяла, стекая под одежду на разгорячённые тела.
  - Подожди я сейчас, - прошептал он, не веря сам, что это происходит,  каким - то не его голосом, срывая с себя овчинный полушубок, расстелил его на  ровном снегу. Он взглянул на Настю, та лежала, не шелохнувшись, рассыпав по белому снегу свои чёрные волосы, грудь бешено вздымалась. В её чёрных глазах горел, какой - то бесовской огонь, который манил и в то же время пугал. У Алексея по спине пробежали мурашки.
Наклонившись, он  подхватил её одной рукой и бросил на шубу. Ещё раз, взглянув на секунду в её колдовские глаза, он накрыл её собой.
«Борьба» была настолько отчаянно  мощной, что они даже не заметили, как сползли с полушубка. Когда всё закончилось, разгорячённые красные ягодицы Насти лежали на снегу, совершенно не чувствуя холода, от них исходил пар.
Неподалёку бабка Анисья собирала хворост. Услыхав, какой - то шум,  подошла поближе, поглядеть, что там случилось. Как увидела, так и села на снег, уткнувшись вязанкой хвороста в дерево.
   -  Вот это Алёшка! Как хороший жеребец! Вон как копытом снег роет. В снегу след как после трахтора.
Бабка не могла оторваться от такого зрелища, наклоняя голову то влево, то вправо Анисья приговаривала:
    - Ну, чисто мой Васька… - бабка прикрыла глаза. – Соколик мой! Сгинул в Гражданскую. У нас не хуже с ним было. Как взагреет меня, так снег подо мной таял.
Выезжая из лога, Алексей поглядывал на Настю, никак не мог понять, что у неё в голове. Довольна она, или сердится. Он и сам не мог понять, как это всё получилось. Беря её в попутчицы, он ни думал и не помышлял о таком эпизоде.
   - Чёрт попутал, не меньше. – Думал Алёшка. - А она - то какова! Ураган, бестия! И даже не сопротивлялась.
Настя  сидела, кутаясь в тёплую шаль, озноб всё больше накрывал её. Она впервые испытала такую страсть, о которой  и не подозревала. Он разбудил сегодня в ней  настоящую женщину, которая была спрятана на дне её души.  И теперь Настя в ужасе думала,   
   - Кто же  теперь будет укрощать эту неудержимую, всепоглощающую  страсть. Её Шурик? -  на губах застыла горькая усмешка.
   - Куда ему… Не мужик, а только намёк на мужика.- От этих мыслей ей стало страшно. Но, что было удивительно, так это то, что совершенно не было стыдно.
За всю дорогу они не проронили ни слова. Расстались  у теплушки. Он в полном смятении и с маленькой  надеждой на продолжение. Она с надеждой, что сильное семя  прорастёт в ней и даст здоровое потомство.