Роберт Фрост. Зимней ночью

РОБЕРТ ФРОСТ
«ЗИМНЕЙ НОЧЬЮ»
(Перевод: Роман Дин)

Всё зло смотрело на него в окно:
Покрыто тонким инеем стекло –
Почти что россыпь звезд средь пустоты.
Но лампа отвести мешала взгляд:
Рукою близко наклонил к глазам.
И вспомнить не дают, что привело
Сюда, к скрипевшей комнате, – года.
В кругу бочонков растерялся он.
И шаркая там, погреб напугал
Под ним, и снова напугал, когда
Прошаркал из дому; и ночь вспугнул,
С привычным слуху фоном для неё:
Деревьев шум и треск ветвей, – но стук
Шагов из домика совсем не схож.
Он светом был лишь самому себе:
Здесь находясь, прекрасно понимал,
Что слаб тот свет, а то и вовсе нет.
И наказал луне, какой была –
Неполной, спавшей допоздна, – и то
Уж всяко лучше солнца подошла, –
Стеречь на крыше снег и вдоль стены
Свисавшие сосульки охранять.
Заснул. Полено кувыркнулось вдруг
В печи, встревожив старика, но он:
Чуть дернулся, сопя, – и тихо спал.
Один – один старик – не мог за всем –
Хозяйством, фермой, домом – углядеть, –
Вот если только зимней ночью – так.

______

AN OLD MAN'S WINTER NIGHT
by ROBERT FROST, 1874 - 1963

All out of doors looked darkly in at him
Through the thin frost, almost in separate stars,
That gathers on the pane in empty rooms.
What kept his eyes from giving back the gaze
Was the lamp tilted near them in his hand.
What kept him from remembering what it was
That brought him to that creaking room was age.
He stood with barrels round him—at a loss.
And having scared the cellar under him
In clomping there, he scared it once again
In clomping off;—and scared the outer night,
Which has its sounds, familiar, like the roar
Of trees and crack of branches, common things,
But nothing so like beating on a box.
A light he was to no one but himself
Where now he sat, concerned with he knew what,
A quiet light, and then not even that.
He consigned to the moon,—such as she was,
So late-arising,—to the broken moon
As better than the sun in any case
For such a charge, his snow upon the roof,
His icicles along the wall to keep;
And slept. The log that shifted with a jolt
Once in the stove, disturbed him and he shifted,
And eased his heavy breathing, but still slept.
One aged man—one man—can't keep a house,
A farm, a countryside, or if he can,
It's thus he does it of a winter night.