Браконьер Аленка

Утро выдалось туманным,
Пелена – коли глаза,
Развернулась по лиману
Точно лодок паруса.
Но полотна не волнует,
Не трепещет, не колышет,
Ветер тут не существует,
Притаился и не дышит.
В этой пелене кудлатой,
Укрываясь, точно вор,
В рейд по устью тихой сапой,
Вышел местный рыбнадзор.
Дядя Миша - волк бывалый,
Знает здешние места,
Выручает мал по малу
Навык старого мента.
Нюх ничуть не притупился,
Чует преступления,
А другой давно бы спился
После сокращения.
Был приказ из области:
«Реорганизация!»
Вот куда по совести
В этой ситуации?
Много человек тогда
За бортом оставили,
Не смотрели на года,
Опыт и регалии.
С управленья гнали всех,
Без особой разницы,
Оставляли только тех,
Кто поближе к заднице.
Многим поменять пришлось
Свой рабочий вектор,
- Вдоль и поперек, насквозь
Занят прежний сектор.
Выбирать не оставалось
Что поинтереснее,
Дотянуть бы эту малость
- Пару лет до пенсии.
Несмотря на подлости,
Дядька, тем не менее,
Оказался в должности,
Где его умения
Хоть кому - то в области
Да и пригодились,
И без лишней робости
Там в него влюбились:
Вот уж несколько годов
В форме рыбнадзора,
Дядька защищать готов
Недра рек от вора.
Как годами ранее
От лихих нападок,
На своей «Пирании»
Он хранит порядок.
Браконьеры удирают
Лишь услышав рев мотора,
Сети с рыбою бросают
И бегут от приговора.
Знает местное ворье
Чем «Пиранья» славится,
Потому как воронье
Сразу разлетается.
Что прогнило все насквозь,
Для него – не новости.
Так в России повелось…
«Не надейся на авось,
Делай все по совести!
И сквозь пальцы не гляди
На чужие сложности,
Если можешь, - помоги
При любой возможности!»
- Дядя Миша повторял
Эту аксиому, -
«Если б каждый так считал,
-Жили б по-другому!»
Так и дальше бы трудился,
Если б не однажды,
Дядьке на башку свалился
С центра крендель важный.
Как сказали люди с «крыши»
-С целью местных пожурить.
Не любил их дядя Миша.
А за что их всех любить?
Ведь когда-то эти мрази
Крови пососали,
Китель вымазали в грязи,
В двери указали.
А теперь вот эта морда,
Хрен из управления,
Цель поставил себе твердо:
-Выбить сокращения.
То ли мед на это место
Льют, что их сюда несет,
А свинья, как всем известно,
Грязь всегда везде найдет!
И походкой царскою
С высшего веления,
Крыса канцелярская
Ищет нарушения...
День бумажки проверял,
Часть забрал в портфеле,
Бормотал, негодовал:
«-Подменить успели…
-Нужно посетить угодья,»
-Крыса не уймется,
«-Как там после половодья,
Вами труд ведется?
Рейд проходит по уставу?
Есть ли задержания?
За собой оставлю право
Выйти на задание!»
«Что поделать, так и быть,
Сбудется желанье,
-На рассвете выходить
Будем на «Пиранье.»
«-Крыса! Дьявольский холоп!»
-Дядя Миша злился:
«-Чтобы, гнида, ты утоп,
За борта свалился!»
«-Потерпи немного, Миша,
-Поснует и скроется!
Там глядишь, и наша «крыша»
Тоже успокоится!»
Ночь мгновенно пролетела.
Утро. Полный штиль.
И туман как вата белый
Лег на сотни миль.
Заглушив мотор на лодке,
Вдоль рогоза-камыша,
Словно рысьею походкой
Двое плыли не спеша.
Вроде все идет по плану,
Нарушений в точке нет,
Вдруг из облака тумана
Выплыл чей-то силуэт...
Медленно гребет, учтиво
Руки в воду опускает,
Так серьезно, кропотливо
Сети с ночи проверяет.
Дядя Миша понимает:
Выход – показательный.
И к губам он приставляет
Палец указательный.
Вот от цели отделяет
Только два рывка веслом,
Вот уже он подцепляет
Борт противника багром.
Нарушитель всколыхнулся,
Будто в лодке крепко спал,
А теперь он вдруг проснулся
И такого жару дал!
Словно грач в когтях кошачьих
Стал за жизнь он биться!
Но порватый старый плащик
Не поможет скрыться.
Быстро боем был измотан,
Пальцы изувечил,
Вьющийся белесый локон,
Выскочил на плечи…
«-Матерь Божия Моя…»
Как мороз по телу:
В лодке личико тая,
Девушка сидела…
Громко сразу зарыдала,
По девчачьи звонко,
Слезы перед ним роняла
Браконьер Аленка.
Дядя Миша удивленный
Вдруг поникнул головой,
А чинуша из района
Бешеной истек слюной.
Побелевший словно камень,
Михаил поднял глаза,
И закрыл двумя руками…
Словно майская гроза
Посреди пустого неба
С громом прокатилась,
«-Что же я, герой, наделал,
Как же так сложилось…»
-Миша тихо прошептал
Отпустивши лодку,
В девочке мужик узнал
Местную сиротку.
«-Говорил тебе не раз,
- Мне не попадайся!
А теперь уже сейчас
Сядь и не брыкайся!
От меня ты не скрывай
Глазоньки бедовые…»
«-Дядя Миш, не отнимай,
Денег нет на новые…»
«-Ты мне, милая, клялась,
Как тогда прощались,
А за старое взялась,
Словно не видались.
У тебя ж коза была,
Мелкое хозяйство…»
«-Белка год как померла,
Божие ей царство.
Помогала хорошо,
Денежек хватало,
На перроне молоко
Людям продавала.
Я сама то перебьюсь,
-Детям мясо важно,
Вот за сети и берусь,
-Я ж не на продажу...
Фосфор нужен для костей,
Вы же понимаете…»
«-Так! Заканчивайте с ней!
Курву - оформляете!
Что еще за разговоры?
Что за лясы по душам?
Это дело прокурора!
И не интересно нам!»
-В разговор залез чинуша,
Словно вилкой по стеклу.
Крови хочет потому что,
Крови подавай ему.
Эта жертва на десерт,
Этот случай – редкий,
Ведь застывший оппонент,
-Не мужчина крепкий,
Не стреляет из ружья,
В зареве погони,
А всего то лишь дитя
В сером капюшоне.
«-Вот послушай, дорогая,»
-Дядя Миша проронил,
«-Твои сети изымаю,
-Запрещенные они!
И не суйся в этот сектор,
А сейчас, – греби домой!»
-Отрапортовал инспектор,
Лодку оттолкнув ногой.
Весла лодку понесли,
Дядька «Приму» вынул,
Чуял как его сверлил
Взгляд чинуши в спину.
«-Что ж ты делаешь, зараза?
Шельму отпускаешь?
Как же я не понял сразу:
Вору потакаешь?
Показательный пример,
Как тут все бывает:
Браконьеру браконьер
Спину прикрывает!
Развели кругом бардак!
Вместе с нею сядете!
С вами нужно только так!
Раз не понимаете!»
-На корме визжал придурок,
Сотрясал впустую,
Дядька потушил окурок,
Вытащил вторую.
«-Вот скажи: в тебе осталось
Что-то христианское?
Или же милее стала
Рожа басурманская?
Ты же, сволочь, здесь родился,
Тут и встретишь старость,
Здесь работал и учился,
Что же поменялось?
Все делилось пополам,
До конца Союза,
Ты ж полез по головам,
Набивая пузо.
Воровал и предавал
В поисках халявы,
В кабинетах рисовал
На друзей малявы.
Ты не хочешь замечать
Беды и страдания,
На людей тебе плевать,
Мельтешишь за звание.
Здесь, вне кабинетных стен,
Не внутри, снаружи:
-Жизнь, похожая на плен,
Дальше только хуже!
Эта девушка живет
С парой ребятишек:
Девочке десятый год,
Восемь лет мальчишке.
Счастье было, но за миг
Отвернулось стороной,
Ведь Аленушка для них
Лишь приходится сестрой.
Да она сама девчонка,
Разве дашь ей двадцать лет,
Записала два ребенка
Как своих, дала обет.
Мать с отцом давно страдали:
-Рак от облучения,
-На Чернобыле спасали
Люд из заточения.
В раз в могилу полегли
За год друг за другом,
Зато людям помогли
Вырваться из круга.
Тут, конечно, генералы
Подоспели непременно:
В воздух с ружей постреляли,
Дали звания посмертно.
За детьми опека приходила,
Увезти хотели в детский дом,
Лешка их тогда не отпустила,
Записала на себя потом.
Добрая одна соседка
Справкой о работе помогла,
Хорошо была не малолетка,
Ведь иначе б не уберегла.
Вроде, гады отцепились,
Нет чтобы семье помочь,
Год стервятниками вились,
Караулив день и ночь.
Вот уже чуть больше года
Их опека не тревожит,
Благосклонная природа
Помогает им чем может.
У Аленки в ее двадцать
-Руки как у мужика,
Не намерена сдаваться,
Вот и держится пока…»
- Плюнул в воду от досады,
Как закончил говорить,
«-Собираться уже надо,
Скоро будем уходить…»
Больше слова этим утром
Он ни разу не сказал,
И с лицом, как туча хмурым
Сеть руками выбирал.
Лишь назад они вернулись,
И покинули причал,
Скоростью летящей пули
Крендель рапорт накатал.
Разбираться там не стали
Кто там прав, кто виноват,
Ведь за этим посылали:
Всем «понравился» доклад.
Хорошо не до суда
Дело притянули:
Оплевали мужика
И с порогов пнули.
Правильно, а что за тон,
За манеру взяли:
Пересматривать закон
На вопрос морали!
И буквально в тот же день
Дядьку рассчитали:
«-Чтобы мы тебя теперь
Больше не видали!»
Ну и разошлись на том,
Жизнь веревкой вьется,
Только тайна на каком
Годе оборвется.
А пока чего грустить,
Горевать без толку?
И решил он навестить
Бедную Аленку.
Вот кому уж тяжело,
Бог ей испытанье дал,
Хоть бы раз ей повезло:
Кто помощника послал.
Взяв мяска, яиц с крупою,
Пирогов, что повкуснее,
Дядя Миша брел тропою
К тем, кому сейчас нужнее.
Словно молодые ноги
Побыстрей его несут,
Видит дядька на дороге
Взрыт автомобилем грунт.
Да откуда здесь машины?
Три души на километр,
Сердце защемило сильно,
Запереживал инспектор.
Пробежал мороз по коже,
Дядька шаг прибавил,
Кто-то из опеки может,
С ордером направил?
Припустил наискосок
Через дебри темные,
Видит: черный воронок,
Номера знакомые.
Он к избушке напрямик,
В дверь уже стучится,
А оттуда детский крик!
Что ж это твориться!
Дверь с петель ушла со звоном,
В комнату ворвался,
А там крыса из района
На дитя забрался…
Под ужасный детский крик,
Ликовал скотина,
Ножик выхватил мужик
И ударил в спину.
Кровь забила горячо,
Тело завалилось,
А Аленка калачом
В уголок забилась.
Лишь стонала и тряслась,
Будто онемела,
На убитую на мразь
Из угла глядела.
Дети плакать продолжали,
Выть из комнаты другой,
Слава Богу не видали,
Что наделали с сестрой.
Дядя Миша покурил,
Труп к машине вынес,
На сиденье погрузил
И куда-то вывез.
Все. Сушите веники.
Миша, будь здоров.
Вызвал Лешке медиков,
Ну а те – ментов.
Прятаться от них не стал,
Сам был раньше в звании,
Моментально написал
Чистое признание.
Дядя Миша понимал,
Рвется там, где тонко,
И когда петлю вязал
Вспоминал Аленку.
Понимал, что уже боле
Никогда к ней не придет,
Понимал, что он до воли
В камере не доживет.
И в ту ночь ему светили
Звезды с ясным месяцем,
А на утро сообщили
Что мужик повесился…