Неожиданная покупка

   
               
- Понаехали тут. 
Это были первые слова,  которые мы услышали, когда наш далеко не новый автомобиль припарковался около небольшого старенького домика. Его по случаю купил мой муж ещё зимой, и  долго сохранял это от меня в строжайшей тайне. Покупка была по его словам  действительно быстрая, необдуманная, но главное, что его сильно подкупило - дом стоил недорого. Хозяину он достался по наследству, сам он никогда в нём не жил и ничего в него не вкладывал. Мой Костя работал с ним в одном НИИ, не сказать, чтобы они  дружили, но знакомы были хорошо. Муж, конечно, поначалу отмахнулся, но за предложение поблагодарил. Дня через три тот опять как бы невзначай подошёл к  Косте с тем же предложением. Начал про красоты тех мест рассказывать. 
Муж слушал недоверчиво, просто, чтобы человека не обидеть,  а когда   цену услышал, обомлел. Говорит:   
- Что уж ты совсем так за  дёшево дом-то  продаёшь? 
Тот встрепенулся: 
- Ну, и бери, сам же говоришь, дёшево. 
Пристал, «бери, да бери». 
- Если что, малость облагородишь и потом дороже продашь. 
Словом, посопротивлялся мой Костя ещё немного, а тут как раз им премию под Новый год выдали, ну просто, как специально всё получилось. Он на неё не рассчитывал, и я о ней ничего не знала, вот эту премию  за дом и отдал. Тот взял и  остался вполне доволен. Сказал, все документы у него на руках, и он быстро оформит куплю-продажу. И правда, оформили за один день. Заехали потом в кафе, посидели, потолковали, да и разошлись. Мне  муж тогда ничего  не сказал про эту покупку.   Всё осмысливал своё решение,  такое спешное и внезапное. Бумаги на дом подальше запрятал и перестал  о них думать. А когда пришло лето, и я стала  донимать его вопросами, где бы душевно отдохнуть с детьми, он про эту покупку и подумал. Кстати,  его знакомый тогда через пару месяцев  от них уволился. Говорили, женился и переехал  куда-то к жене. Наверно, по этой причине и продавал дом так спешно, знал, что ещё дальше от него уезжает. Так вот слушал  меня муж,  слушал, куда бы поехать и где бы отдохнуть, да и решил отвезти  меня и детей в эту деревню. А сказать  о своей покупке  всё-таки не решился. Придумал историю, что один знакомый предложил пожить в его доме на природе, сам он не может, отпуск  ещё зимой отгулял. Дом, мол, стоит пустой, а там и река, и лес недалеко  с грибами, да ягодами. Нарисовал Костя мне  красивых картин, я сначала и слушать не хотела, и  ехать неизвестно куда тем более, а  потом поразмыслила и решилась. 
- А давай поедем, посмотрим, вдруг и правда неплохо отдохнём. Ну, хоть сколько. Не понравится, уедем, всё какое-никакое развлечение, - обрадовала я мужа своим неожиданным согласием.
 Собирались мы недолго,  задерживаться  там оба  не планировали. Ребята наши Артёмка и Санёк предстоящей поездкой  тоже вдохновились. Они в деревне сроду не были, а  про заманчивую деревенскую жизнь слышали и не раз, у многих их друзей родители были оттуда родом. Потому собирались наши мальчишки охотно и даже заинтересованно. Выехали мы рано, и часов через пять уже были на месте. Дом  муж узнал сразу, он стоял такой один, в облезлом окрасе. Калитка, её муж попытался открыть с размаху, сразу  же отвалилась от  практически сгнившего столба. На двери в дом висел ржавый замок, и он его просто сбил подвернувшейся под руку железякой. Кстати,  ключ хозяин ему не отдал, может, забыл, а может, знал, что не понадобится.
- Ничего себе домик, - уныло протянула я. - Что же это за хозяин такой, что вообще о нём не заботится? Ещё и людей  сюда направил.
- Да обалдуй, по-другому не скажешь, - пытался  как-то сгладить моё разочарование Костя. - Ничего, пару ночей переночуем, по деревне погуляем, ребят в лес сводим, да в речке искупаемся и вернёмся домой. Не волнуйся, месяц здесь торчать не будем. Рванём на юг ближе к пальмам.
- В разрухе и два дня жить мучительно, - уныло отмахнулась я. - А выгребать чужой дом мне тоже резона нет, не для того отпуск брала. Сдаётся мне, этот   твой приятель тебя специально сюда послал, чтобы мы его дом от грязи отмыли, да обжили хоть как. Ещё и соседи неприветливые, ничего не спросишь, - продолжала сокрушаться я. - Ругались они, что ли, с хозяевами, и теперь на нас всё будут вымещать? 
- Да сдались тебе какие-то соседи, - успокаивал меня Костя. - Приехали, уехали, какое нам до них дело? Не смотри в их сторону и проблем не будет.
- Так-то оно так, но всё равно как-то неприятно, когда негостеприимно встречают.
- Да кто сейчас, кого и где  встречает? -  пытался подбодрить меня муж. - Что в городах люди давно живут обособленно, что в деревне  приезжих тоже знать не хотят. Кругом одна картина, привыкай. Такие теперь пейзажи в человеческих отношениях.
 Во дворе у соседей замычала корова. 
- А между прочим, молоко-то у нас с  тобой под боком, и куры за забором бегают, - с улыбкой заметил муж. - Картина вполне сельская, натуральная.
- Да эта бабка так на нас зыркнула и литра не  даст, точно тебе говорю. Я даже просить не пойду. 
 -  За так, конечно, не даст, а кошелёк в руке увидит, не откажет. Я эту породу знаю.
Я махнула рукой и ничего не ответила.
- Ну, так что делать будем? – спросила я, немного погодя, уныло оглядывая дом изнутри. 
В нём было две комнаты, в большой прямо посередине стояла печка, рядом  с ней на широкой лавке  лежали чугунки и ухват. Пока мы рассматривали дом, наши  мальчишки уже  повисли на  заборе и вели переговоры с двумя пацанами -  видимо, внуками неприветливой соседки. Нам это было на руку, и мы свободно занялись дальнейшим осмотром дома. Нашли чулан с разными дырявыми корзинами, старым корытом, тазами и банками, оглядели небольшой подпол - там в углу стояла старая кадушка, валялись кирпичи и замотанные тряпками шланги. Осмотрев дом,  муж полез на чердак и нашёл его в довольно приличном состоянии, там было сухо, свежо, по углам до полу висела серая паутина. Валялись два старых велосипеда, удочки, у окна   лежал линялый ободранный  топчан. Видимо, когда-то его затащили туда, чтобы на нём играли дети. Небольшое чердачное оконце было цело, через него уютно пробивались солнечные лучи. На полу кое-где  валялась солома и какой-то домашний мусор.
- Слушай, - предложила я, - давай приберём только одну комнату, хоть жить будет поуютнее, вот только хлама тут много,  выкинуть бы куда. 
- Да приятель сказал, всё, что не понравится, можно выбрасывать, ему ничего не надо. Он бы и сам выбросил, да всё руки не доходили. Ездить далеко и машины у него нет.
 И как бы подтверждая свои слова, он взял два  сломанных стула и  вынес их во двор. Я брезгливо сорвала с окон выцветшие  серые занавески. Убрала со стола  линялую дырявую клеёнку вместе с оставленными чашками, банками  и ложками.
- Лучше никаких тряпок, чем это перепрелое рваньё, - сказала я. – И окна  помыть надо, светлее будет, а пол уж по - любому мыть придётся. 
Муж ничего не ответил, взял два стоявших в углу ведра и пошёл за водой. Колодец оказался недалеко от дома, вода в нём была чистая, даже пахла как-то по-особому, свежестью. Пока Костя  выносил ненужную утварь, я быстро шваброй смахнула с потолка паутину,  наспех протёрла  два окна, застелила стол  прихваченной из дома разноцветной клеёнкой, и принялась мыть полы. Спать нам предстояло на двух железных кроватях, кстати, они были довольно сносные, крепенькие. Мужа заставила основательно выколотить матрасы. Подушки, одеяла и постельное  бельё мы предусмотрительно взяли с собой. Спать на чужом  оба не собирались. Через пару часов уборки комната  выглядела весьма сносно. Соседские пацаны тем временем переместились  под наши окна и зависали в болтовне с   нашими сыновьями. 
Кстати, часть выброшенного нами  барахла они быстренько  перетащили в свой огород. Меня это очень обрадовало, не надо заморачиваться, куда всё это девать. Малость оглядевшись, Костя решил проверить  тягу в печке.  Дров во дворе не было, и он спилил  старую засохшую яблоню. Печка  запылала быстро и в доме приятно запахло жилым. Пока он занимался заготовкой дров, соседка наблюдала за ним из окна своего дома, временами к ней подходил мужчина. Знакомиться с нами они оба явно не торопились. А мне вообще было не до них, я крутилась с уборкой и   поглядывала на мужа.  На чердаке Костя  нашёл косу и быстро скосил  траву вокруг дома. Наши  мальчишки уже носились по деревне и радостно сообщали нам,  что и где усмотрели. Оказывается, в деревне был свой магазин, правда, сейчас он  не работал.  Бегая, они  наткнулись на колхозное поле, насчитали  в деревне тридцать  восемь дворов и пятнадцать собак.  Сообщили что под окнами четырёх домов стоят легковушки.  Довольные  мальчишки доносили нам обо всём, что только видели. Им было весело и занятно  бегать по деревне, а  нам любая  информация была очень кстати.  Мы узнали, что  неприветливую соседку звали  баба Клава, с ней  в доме жил дед Семён, а двое соседских мальчишек  приходились им  внуками, и гостили у них  каждое лето. И если  стариков не злить, то они будут добрые, сами  ругаться не полезут. Но сразу к ним лучше не ходить, они приезжих не любят и не привечают. Почему так сложилось, пацаны не знали, да их это вовсе и не интересовало. По их словам,  ребят в деревне было немного, и все жили мирно. Всё это мне поведал Костя, пока я наводила в комнате порядок.  Ужинали мы на улице,  привычно расположившись за нашим походным столиком. Соседские мальчишки ужинать с нами отказались, опасались бабы Клавы. 
- Она не разрешает нам по чужим дворам шарахаться. Бегать по деревне, сколько хочешь, а в дома ни к кому заходить нельзя, и к себе она никого не пускает. Молоко, сметану  и яйца возит в город на рынок. Возвращается с продуктами, она не жадная, но деньги считает и зря не тратит. Всё мамке отдаёт, ей всегда не хватает. Она одна нас растит, отец ушёл, и с тех пор даже не показывается, -  поведали нам ребята.
После ужина Артём и Санёк уснули сразу, намотались за день, видать с непривычки угорели от деревенского воздуха. Мы  же ещё долго сидели у небольшого костерка позади дома. По деревне  разливалась приятная тишина, только кузнечики так громко трещали, что казалось, их вокруг целая орда, и они все разом перекликаются. Небо было усыпано звёздами, словно меленькими ромашками, а с поля с порывами ветра доносились  запахи свежескошенной травы. В костре смачно потрескивали тонкие яблоневые ветки, и ночь казалась какой-то почти выдуманной историей. Уснули  мы легко, встали рано, соседский петух разбудил ни свет, ни заря. Горлопанил, как подорванный. Соседка уже копошилась в огороде. Взяв вёдра, муж снова  отправился за водой.
- Принеси побольше, -  крикнула я ему вслед, - постирушку устрою, пацаны  извозились все, по пылище  бегавши. 
Воды он мне натаскал много, Косте даже нравилось с утречка вместо зарядки шлёпать по тихой сонной улице и вдыхать непривычный аромат жилых домов. Спилив ещё пару старых яблонь, он принялся докашивать оставшуюся часть огорода.  Я  занялась готовкой и опять на улице. Завтракали снова под окнами, торчать в доме не хотелось никому. 
- А вкусно здесь  жуётся, мам, -  веселились мои мальчишки.
- И готовить просторно, куда ни глянь, везде широта, ни тебе стен, ни потолков. Сплошные огородные ароматы, - улыбалась я.
- Да, живописно тут, - подхватил  наш разговор Костя. – Может, не будем торопиться домой, поживём ещё пару, тройку деньков? Что толку летом в пыльном городе торчать? Пацаны хоть досыта набегаются, да от души наорутся. 
Те с утра мотались ватагой по деревне, только уже на великах.  Пока  Костя  занимался уборкой территории, я отправилась в магазин, и  он опять оказался закрыт. Но домой я вернулась с банкой парного молока и  с  лукошком яиц.
- Нашлись-таки добрые люди, - сказала я мужу, воодушевлённая своими покупками, - обещали ещё  и картошки продать, и огурцов с помидорами. На рынок ехать не надо. Я как раз вовремя им попалась. Они машину загружали, меня и отоварили. Сказали, если  что будет надо из провизии, чтобы молчком не сидела, прямиком к ним шла.  И дадут, и подскажут, где и что можно взять. Я курицу им заказала, домашнюю хоть поедим, сто лет не ела, не помню даже запаха. 
- Отлично, - обрадовался Костя. - Вот они -  настоящие прелести деревенской жизни. Всё  натуральное, свеженькое, и главное под боком. Много только не закупай, хранить негде, ходи себе каждое утро к  соседям. Творогу закажи, давно деревенского не ел, сейчас чего-то вспомнилось.
 Через три дня я уже перезнакомилась почти со всей деревней, об остальной  неохваченной части местных жителей мне рассказали мои новые знакомые. Наш стол  каждый день ломился от свежих продуктов, муж сиял. Пацаны вместе с деревенскими ребятами целыми днями  пропадали на речке, мы их почти и не видели. Кстати, берега у речки были ой какие живописные, невысокие, пологие, песчаные, да и сама речка была тихой, неглубокой.  На противоположном берегу невдалеке  виднелся густой смешанный лес, деревенские  на лодках ездили туда за грибами и ягодами. Говорили, в иные года малину и землянику оттуда вёдрами тащили. Костя  повесил в саду между деревьями гамак, и я  каждый день отдыхала в нём  с превеликим удовольствием. Неделя пролетела неожиданно спокойно и незаметно.  Муж временами пилил старые деревья и кустарники, докашивал траву и соседские мальчишки перетаскивали её  к бабе  Клаве. Она по-прежнему с нами не здоровалась, но как-то утром банку молока с ребятами  всё-таки прислала. 
- Хоть и недружелюбная тётка, но благодарная, - отметила я.
- А зачем она тебе? С соседями, чем дальше, тем спокойнее, - отозвался  Костя. - Лишь бы не лезли к нам ни с любовью, ни с руганью.
Я согласно кивнула головой. Однако без происшествий  наше пребывание в деревне не обошлось.  Мальчишки, наперегонки гоняя на старых великах,  натворили дел.  Старший не справившись с управлением,  не смог вовремя затормозить, и со всего маху влетел в  куриный загон.  Кто-то  обнёс сеткой  небольшой  закуток  земли около своего забора  и выпускал туда кур, чтобы те не носились по огороду, да не копались в грядках. Врезавшись в старенькую едва державшуюся на  палках сетку,  Артёмка  влетел в этот закуток, распугал кур, весь исцарапался  и к тому же слегка придавил двух несушек. Перепуганные куры ошалело понеслись по улице, навстречу какой-то бабке, так как раз шла за водой. Сам он  в кровь ободрал колени, локоть и хорошо приложился боком. С перепуга мальчишки  побросали велосипеды и, вытаращив от страха глаза, примчались домой. Увидев эту картину, и выслушав их сбивчивый рассказ, я не знала, что и делать. Перепугалась не меньше их, и расстроенная бросилась бежать  к хозяевам этого курятника. Думала, крику будет, претензий со стороны хозяев, если вообще не хуже.  Мы для них приезжие - не свои, не деревенские. По - любому огреют в лучшем случае  словцом, не постесняются. Так что на особое снисхождение  даже и не рассчитывала,  шла сполна получить за случившееся. На месте  происшествия уже суетилась немолодая женщина. Но к моему удивлению она  не накинулась на меня с руганью, а  устало смотрела на меня и слушала. Она оказалась добродушной, понимающей тёткой. Выслушав мои сбивчивые  извинения, неспешно  убрала седеющие волосы со лба, глубоко вздохнула и,  укоризненно покачав головой, сказала:
-  Ну раз уж вы городские такие совестливые, пусть  тогда твой муж мне эту изгородку и поправит. Мне курень хоть какой, а нужен. Своего  помощника нет, помочь некому. А твой хоть как поправит, вот и ладно будет. Его уже не впервой заваливают,  да перетащить мне его некуда. В прошлом году  Васька супостат в него спохмела прямиком  свалился. Зенки с вечера залил до слепу, а утром по деревне метался в поисках опохмела. Ко мне прибежал. А откуда у меня? Так он, паразит,  то ли со злобы, то ли с трясучки своей на мой забор и повалился, встать не мог, уцепился за него и рухнул прямо к несушкам. Распугал  супостат, кур, да так, что они чуть все яйцами враз не разродились. Как протрезвел, поправил всё, конечно. Да какой из него работник, слёзы! Так что этот забор уже давно от ветра качается. А  мальцам твоим и стоило только чуть к нему притулиться, он и рухнул в очередной раз. Пусть уж твой муж мне его покрепче поставит, вот и хорошо будет.
Я, обрадованная услышанным, заверила тётку, что  муж мой вместе с ребятами ей обязательно всё восстановят.  Та расплылась в улыбке, вынесла мне с десяток яиц и,  махнув на прощанье рукой,  тяжело переваливаясь с боку на бок, отправилась восвояси.
Обратно я летела, не чуя под собой ног. Муж  с ребятами уже ждали меня у калитки. Выслушав мой сбивчивый рассказ, они тут же загорелись желанием немедленно  возместить бабке причинённый ущерб и починить загон. Старшего с ними я, конечно,  не отпустила, да он и не просился, надо было обрабатывать раны, а младший с соседскими пацанами помчался  помогать отцу. Курень они поправили быстро, деревенские  бабки даже приходили  к нам потом выразить свой восторг от их скорой работы. Сказали, что таким умельцам они завсегда в деревне рады. Рукастых мужиков у них кот наплакал, да и тех ни в чём помочь не допросишься. Так что муж у меня сразу прослыл там толковым и мастеровитым. Ходил потом вокруг меня кругами гордый и  довольный. Трепал старшего по голове и смеялся, что тот так лихо прославил его на всю деревню. Было видно, что ему такое знакомство с местным населением пришлось очень даже к душе. Вот таким, можно сказать, нелепым образом мы и перезнакомились почти со всей деревней. Кстати, когда Костя с ребятами мастерил загон, к ним приковылял  глянуть на случившееся и соседский дед Степан. Муж рассказывал, что сначала
он молчком стоял, поглядывал, да покуривал, а потом стал советы давать, что да как толковее сделать. Так и не ушёл пока они загон не поправили. Ругаться не ругался, но на бестолковость пацанов сетовал. Мол, понаедут из городов, ничегошеньки не знают, носятся до угару по улицам, да речку из берегов выплёскивают всё лето. А к тому же от своей бесшабашности ещё и урон людям наносят. Костя слушал его незлобное бурчание и посмеивался.
- Ты дед, - сказал он ему, когда они вместе возвращались домой, - радоваться должен, что к тебе на всё лето ребятню присылают, а не на юга их везут у моря  жариться. Кто бы вашу старость сейчас согревал, если бы не эти, как ты говоришь, безбашенные внуки да их дружки?
- И то верно, - раскашлялся тот в ответ. – Я своей бабке так и говорю, когда та сильно уж разойдётся на них, да разве её угомонишь. - А ты как я погляжу деловой. Дом этот купил, или так погостить приехали?
- А для тебя это важно?- перевёл его вопрос Костя.
- Как не важно. Ежели навсегда приехал, так и спрос с тебя  другой, соседский. А если так, поглазеть да отсидеться, то и разговор с тобой  будет, считай, пустой, ненужный.
- Да говори, как со своим,- улыбнулся Костя,- не промахнёшься.
 Дед  глянул на него, промолчал и свернул в свою калитку.
Когда мы с мужем заговорили об отъезде домой, мальчишки хором заскулили. Расставаться с новыми друзьями им явно не хотелось. 
- Люсь, да лежи ты в своём гамаке. Ну чем тебе здесь не отдых? Тишина, воздух цветами пахнет, еда гляди какая, сто лет такой не ели.  Пацаны целыми днями на улице мотаются, засыпают раньше, чем на подушку упадут.  Где ещё такую прелесть найдёшь? У каких морей?
- Да, - согласилась я. - Надо же, как неожиданно всё получилось. Домушка неказистая, запущенная, чужая, а, поди же ты,  освоились в ней все и так быстро! Я когда её увидела, даже помыслить о таком не могла. Думала, и дня здесь спокойно не проживу. Однако, тишина и воздух своё дело делают, я даже не особо устаю здесь. Дома после такой нагрузки уже свалилась бы на неделю от усталости, а здесь в гамаке полежишь и снова можно всё начинать. Силы, как будто вместе с воздухом, в меня вливаются, кажется,  он в меня тихо так проникает и по всему телу плавно растекается. Такой тёплый и вкусный. Меня даже этот  куриный горлопан уже не раздражает. Орёт паразит, но теперь как-то даже напевно.
- Да, петушиная музыка бодрит, -  улыбнулся Костя, шумно выдыхая из себя воздух. - Вот интересно, - продолжил он, - если бы  эта домушка была нашей, чтобы ты с ней сделала? 
Я  удивлённо посмотрела на  мужа.
- Не знаю, - но что-то  бы точно сделала, - ответила я как-то неопределённо.
- Ну, например?- не отставал он. 
- А ты, что бы сделал ты? - неожиданно для него спросила я. 
- Я бы забор толковый поставил, это уж точно. Чердак бы оборудовал пацанам под личное пространство,  ребятня любит такие укромные местечки. Сам в детстве о  таком мечтал. Устроил бы им там большую каюту. Чем плохо? В непогоду они бы там толклись, хоть одни, хоть всей  своей ватагой. Ни тебе шума, ни толчеи в доме. Никакой тебе уборки. Приучил бы их самих порядок там поддерживать. Ни мебели, ни ковров не надо, напилил бы им там чего-нибудь из досок. 
- Да, неплохо было бы  - это уж точно, -  согласилась я. 
- А для нас с тобой, - продолжал фантазировать Костя, - эту комнату я бы  всю вагонкой оббил, печку побелил, и окна бы  другие поставил. Эти уже не смотрятся, как их ни намывай. Всё бы светлее стало. Пол можно и ковром застелить, или линолеумом, например. Вот тебе и нужная красота. Эта комната, считай, половину дома занимает, в ней метров двадцать точно есть. Потолки, правда, низковаты, поэтому она не особо  выигрышно смотрится.
- А я бы для себя большую кухню отгородила, метров на десять, двенадцать,  не меньше, - мечтательно протянула я.
- Да какие тут проблемы, здесь хоть сколько можно себе отгородить, вон стенку на террасу ломай и расширяйся. Зачем она - эта терраса? Всё едино летом на улице сидеть лучше. Её бы тоже вагоночкой обнести и все дела, - продолжал он. - Дом-то крепенький, между прочим. Главное, печка рабочая, не дымит, хороший, видать, печник её клал, толковый. В деревнях именно такие раньше были, мастера своего дела.  Наверняка кто-нибудь из местных мужиков и выкладывал. 
 Я лежала в гамаке и думала о своём. 
Гостили мы в этом доме целых три недели. Костя  выглядел довольным,  через день мотался с пацанами на рыбалку, возвращались они  чаще без рыбы, но зато весёлые.  Баба Клава так ни разу с нами и не заговорила, и дед Степан тоже нас сторонился.
 Уезжать  не хотелось нам всем. В дорогу соседские мальчишки принесли нам банку молока и яблоки. Расщедрились-таки соседи.  Домой мы добрались быстро, дорога нисколько не утомила, наоборот, за разговорами даже её и не заметили. Только под Новый год, когда мы собрались всей семьёй за праздничным столом и стали вспоминать то летнее время, проведённое в деревне, муж сказал мне, что жили мы тогда в своём собственном доме, который ждёт теперь  именно нас, и мы можем туда поехать, когда только нам захочется. 
 - Урааа, - закричали пацаны!
А я с такой благодарностью посмотрела на мужа, что он даже смутился от неожиданности. Потом, шумно вздохнув,  так тепло и тихо заулыбался.