Sol invictvs blves

BLACKSMITH BLUES

молотом звени
долотом долби
колесом лети
лесом колеси
мысли весели
силою моли
молнию лови
волю завали
мозг его костей
кость его мозгов
плоть его детей
кровь его врагов
стать его коней
стон его мехов
плесень его дней
пепел его дров
города гряда
ржавая вода
радости лоза
ярости глаза
торная стезя
стылая зола
отставать нельзя
грязью тормоза
жестью дребезжит
сталью ворожит
лезвием звенит
временем летит



ХИМЕРА

меня считали буратиной
а я возможно был голем
местами грубый и железный
отчасти всё-таки живой
меня пилили и ковали
позорно отливали в грунт
фрезеровали обдирали
разделывали под орех
под печень сунули шерхебель
на мозг приклёпано ведро
из музык абразивных дисков
пытаюсь танцевать балет
колёса крутятся прилежно
коптящих труб пыхтит мотор
резец вычёсывает стружку
из полутёмной головы
там в закоулках полумёртвых
мерцает лампочкою тень
надежды на огонь спасенья
на исцеляющий магнит



SOL INVICTVS

железо вод
движение камней
печальный Пётр
турист пытливый Павел
заложниками
узости мостов
и набережных
выхлопов навозом
скользя
шатаясь
переменами ветров
пришпиленного ангела
и днями
облезлыми
невольно шевеля
как сада ветками
где за решёткой
в гробы забитое
язычество застыло
сквозь щели наблюдая
Рождество



НОКТЮРН
А. Б.

на мокром месте осень
на лобном месте боль
шальные мысли косит
вчерашний алкоголь
лениво разбегаясь
по крыше чердака
задумчиво листая
сырые облака
прикуривая бардом
хромая колесом
за вырезанным кадром
за выжженным стеклом
опомнившись за краем
застыв наискосок
там книгу дочитаем
где вырос колосок
земля на третьем месте
а небо на втором
но чёрной ночи песня
поётся об одном



КРАЯ

краем глаза брезжит свет
краем уха шепчет голос
и проснуться бы
но нет
дрёма тянется как волос
краем носа чую запах
край ума рисует мысль
это ж кофе
это ж завтрак
сквозь забвение прорвись
краем кожи пол шершавый
ощущу когда-нибудь
буду бодрый
буду бравый
через нос надую грудь
взгромозжусь на край пространства
обретая горизонт
и за краем окаянства
буду умиротворён
и утихнут слов потоки
перелившись через край
сновидений неглубоких
протяжённых как трамвай
краем крыльев воздух гладит
теребит за край плеча
по ступеням перекладин
ухвативши край луча
выбираться из дремоты
из-за края немоты
на простор круговорота
края неба красоты



МЕРА РАДОСТИ

не выбирали мы юдоль страданий
Господь судил нам меру испытаний
и каплю радости что можем мы вместить
из океана Божьих дарований

встречаются такие что бегом
стремятся в океан запрыгнуть целиком
но большинство до крайности ленивы
откладывают счастье на потом

и я из тех лентяев без мозгов
не разумеющих ни знаков ни звонков
однако же на радость уповаю
помилуй Боже праздных дураков



ЭХО

а был ли микрофон
похоже нет
но в зал слова бросая
реверберацию и холл-эффект
тогда я слышал
и теперь припоминаю
наверное достраивает мозг
порядок логики утраченных событий
а может просигналил паровоз
и растянулась длинной зыбкой нитью
вагонов очередь
окошки
сотни лиц
да было душно
незнакомая гитара
Серёга с контрабасом
без границ
кураж
тестостеронного и дымного угара
и драйва
что зашкалил изнутри
и прожигает искрами квадраты
и рвёт струну
да похер
автоматом
рокочет барабанный телепат
и зал ему ногами подпевает
из пальцев замазоленных летят
ошмётки звуков
возвращаются и жалят
и главное
не думать о словах
достаточно их выкрикнуть в тональность
достаточно их просто промолчать
и оживёт за паузой реальность
и молнией прозрение блеснёт
и высветит разбуженную душу
и крыльями расправится полёт
над бездной времени
и надо только слушать
как сердце возвращается домой
по гулкой лестнице
на каблучках взбегала
любимая
живою тишиной
воспоминание
пустого зала



БЛЮЗ РАСПАДАЮЩИХСЯ ДНЕЙ

у любого мегаполиса есть запах и цвет
свой привкус пыли и радиационный фон
здесь каждому готов полноразмерный облом
и где-то капает из крана вялотекущая смерть

и нам кажется что жизнь состоит из утрат
но мы практически намеренно не видим даров
бредут гурты баранов вереницы козлов
перекрывая магистрали и развязки автострад

и мы теряем в скорости и в мере всех вещей
передёргивая струны там где дышит тишина
передвигаясь аппаратами тревожного сна
перерабатывая падаль распадающихся дней

за горизонтом свалок за бурьяном пустырей
подразделений смертников разбитых дорог
отрываясь вертикалями разбрызгивая смог
пережёвывая жилы распадающихся дней
перепевая стоны распадающихся дней
переживая радость распадающихся дней



ШКВАЛ

тень крысою метнулась вдоль стены
из подворотни выскочил сквозняк
под дождь со снегом
серый тротуар
блестит под фонарями бегемотом
и жадных луж лакает пузыри
из-под колёс
из-под колёс
выдёргивая корни
бульварами деревья понеслись
и порываясь выпрыгнуть из улиц
махая голыми руками на ветру
спешат лететь
лететь
над проводами
мимо крыш
и башен
потерявшихся в тумане
домой
домой
туда где реки пьют
источника целительную силу
откуда проникает аромат
и дарит по весне
животный сок
вливающийся листьями в лазурь
расцвечивающий канделябром крону
роняющий плоды на мягкий мох
но что нам до плодов
плодов
и канделябров
забраться в койку
и забыться сном
где тени под заснеженным дождём
гоняют крысами сквозняк
из подворотни



ПТОСИС

о благородное уныние
ты ленью
прикинулось
заесть
запить
заспать её пытаясь
лелея одинокую болезнь
где мысли пеликанами мелькнули
и вот уже их нет
над заводью зеркальной
над омутом
куда легко нырнуть
но вылезти обратно
неимоверно тяжко
колтуны
запутанной травы и ряски
цепляются за плоть
а липкая вода
вползает внутрь
сквозь дыры организма
и потонуть порой
как будто бы приятней
чем выбраться
тоска благословенна
залившая дремотою глаза
укутавшая ила одеялом
невидимое дно
куда неспешно
опустится забвение
и там
затихнет
станет пищей рыб
снующих глухо
во тьме
до срока
исцеления всего



СТРЕЛКА В

пусть небо низко
высока волна
меж Камнеградом
и Асфальтенбургом
под ветром рябь
поклоны бьёт вода
вползает вечером
гранитным полукругом
столбы свистят
носами кораблей
и рыхлых статуй
наготу лаская
янтарь холодный
серых фонарей
сырые сумерки
домой не отпускает
врата раскрыты
посреди реки
широким жестом
распахнулся город
пусты дворцы
и церкви далеки
и Троицким мостом восток
сквозит за ворот
небо близко
ближе чем вода
чем запах тлена
и шершавость парапета
над крепостью камней
дежурная звезда
на случай
промедления рассвета



PARTICULAR PREDAWN BLUES

без особой нужды запирали двери
без особой надежды кричали небу
будто небу мы были когда-то особо нужны

без особого пыла любили молча
без особого повода лили воду
будто воды потопа не смыли когда-то нас

на особый остров забытых сказок
на особый мост берегов туманных
будто тайну тумана когда-нибудь можно раскрыть

без особого запаха воздух стоячий
без особого пламени пепел летучий
будто пепельным снегом уносит туман города

за начало слов за границу звуков
где тепло камней на зелёных склонах
где так тихо и ясно и видимо скоро рассвет



АЛХИМИЯ УТРА

попробуй укрощать свою природу
садами статуй сквозняком мостов
изысканною тенью капители
графическим парадом серых стен
рейсфедер взявши карандаш и циркуль
хронометр астролябию отвес
басовый ключ и зеркало от шкафа
сферические пузыри реторт
намерившись рассветом узаконить
эклиптики округлую черту
под небосклоном трогая светила
и пальцами лаская горизонт
как шёлк чулка податливо и нежно
вскрывающий пределов глубину
по-женски безоглядно изгибаясь
так змеевик волнением блестит
внезапно испуская ароматы
так воскипает на морозе день
переливаясь на стекле строений
разглаживая лики перспектив
а дымка более вода чем где-то пламя



СПИЧ

как только вылез на трибуну
так сразу сделался дурак
но заповедную лагуну
сыскать пытается рыбак
где рыбы стаями роятся
и в сети прыгают стремглав
за чередой ассоциаций
не разумеешь кто же прав
замысловато изогнувший
эпитетов период сноб
иль резко матерком рыгнувший
придурковатый остолоп
и словно рыбки ускользая
сквозь широту ячеек вспять
слова на языке мельчают
теряют формы смыслы стать
и воробьями упорхают
марая жизни черновик
как только речью обладаю
так сразу делаюсь старик