Пустите

Кружат, кружат над чем-то птицы.
Из далека не рассмотреть.
Там обступили нечто лица...
У горизонта - нить границы,
а ближе — сеть.
Не растолкать, не перейти - потрогать.
Не догадаться, что там вдалеке...
Сон продолжается... Зачем он мне? От Бога?
Там — острые глаза, оскал кривой бульдога,
дыра и кровь густая на виске.
- Пустите! - закричал, работая локтями.
Рассыпались, ошиблись, признав за своего?
Вода. Она чиста. Её бы пить горстями
в пустыне всех шести материков.
Но взяли в оборот. «Ага — чужой».
И нить сучат — надеть на руки путы.
Мол, посягнул на власти институты
насилия и страха пред межой.
Пустите, - вырываюсь. - Не надо, братцы, так.
Ату его! Вяжите крепче узел.
Толкайте в бездну пропасти, привязывайте в клюзе,
на якорь, словно бешеных собак.
   Но дальше за водой кружат печально птицы.
Мне чистым бы пробиться... Я сам из дальних мест.
Но зубы, как клинки, и лезвия границы -
хвататься и тянуть, хоть чем-то зацепиться...
Но я уже заметил — стоит высокий крест.
Кого-то раздевают... За что невинность взята?
Удар, ещё удар. Забит последний гвоздь.
А это, средь бульдогов — изранена, распята
свобода — редкий гость.