Зимой вдоль моря

Зимой я всегда гуляла с собакой вдоль моря. Людей в это время года на пляже мало. Иногда навстречу
бредёт такой же собачник, как и ты, или кто-то придёт покормить чаек, или сидит кто-то на забытом
топчане со стаканчиком кофе, всматриваясь вдаль, размышляя о своём. Мне всегда было интересно - о
чём думает в такой момент человек? О любви? О своей жизни? Наверное обо всём по чуть-чуть... 
 
Прошлой зимой моё внимание привлекла одна пара. Парень и девушка. Несомненно влюблённые. Они
тоже, как и я, выгуливали собаку. Встречала я их не каждый день, но довольно часто. Я замечала их
издалека. Появлялись они всегда со стороны канатной дороги, далеко впереди меня, и шли мне навстречу.
Часто соприкасаясь плечами, они держались за руки. Парень что-то тихо рассказывал девушке, а она
беззаботно смеялась. У неё была копна светлых, вьющихся волос. Морской ветер развевал их, а парень,
притянув на секунду девушку к себе, зарывался носом в её локоны. Она заливалась тихим, счастливым
смехом. Это была красивая пара. Мне нравилось на них смотреть. От них исходило словно бы сияние и
даже в самый пасмурный день становилось будто бы светлее от их счастья. Глядя на них, я верила, нет, я
точно знала, что любовь существует, что это не чья-то фантазия. От этого осознания становилось теплее
на душе. Легче верилось в счастье и свободнее дышалось. Мне верилось, что всё правильно в этом мире и
всё хорошо. 
 
Медленно мы шли навстречу друг другу. Наши собаки по собачьей традиции познакомились сразу же.
Весело виляя хвостами, их лабрадор и моя овчарка обнюхивали друг друга, играли в догонялки, пока мы
какое-то время были рядом. Постепенно и мы стали здороваться. Слегка улыбаясь, мы кивали друг другу.
У собак есть прекрасное свойство - они сближают совершенно незнакомых людей. 
 
Когда влюблённая пара бывала уже позади меня, я часто не могла удержаться от того, чтобы не
оглянуться на них. Они шли, поглощённые друг другом, по самой кромке воды. Волны сразу слизывали их
следы. Это было красиво. Однажды я не удержалась и сфотографировала их. Не знаю зачем я это сделала.
Кусочек чужой жизни, чужой истории, но их история была неотделима для меня от общего пейзажа, от
серых, зимних волн, от криков чаек, от ароматного влажного ветра. В этом было что-то совершенное, что-
то вечное как это море, и это небо. Как сама жизнь... 
 
С наступлением весны я меняла место прогулок с собакой. На пляже становилось всё больше людей и мы
не хотели мешать отдыхающим. Да и нам приятнее было прогуливаться вдали от галдящей толпы. До
глубокой осени местом наших прогулок становилась лесопосадка, недалеко от дома. Там моя собака могла
вдоволь набегаться среди деревьев, пока я медленно ходила по тропинкам. Иногда мне вспоминалась та
влюблённая пара и я с интересом размышляла о них, гадала как у них дела и очень надеялась, что всё у
них хорошо. Почему-то мне этого хотелось. 
 
А когда выпал первый снег, мы вновь вернулись к морю. Моя собака, словно ошалев от счастья, носилась
кругами, забегала по грудь в воду, возвращалась ко мне и всем своим видом умела показать, что тоже
рада, как и я, вновь встретиться с морем, с этим огромным, вечным чудом. 
 
Уже около недели мы каждый день подолгу бродили по пустынному пляжу, но я пока не встречала моих
прошлогодних знакомых. Я ловила себя на мысли, что специально задерживаюсь на лишние полчаса,
выглядывая вдалеке знакомые силуэты. Мне хотелось их увидеть. Для меня это было бы доказательством
возможности стабильного счастья, уверенностью в счастье, если хотите. 
 
И вот однажды я увидела. Они, как всегда, появились со стороны канатной дороги. При первом же взгляде
на них, у меня в душе что-то словно оборвалось, появился неприятный холодок и горечь. Я не могла
поверить своим глазам. Я вглядывалась в их фигуры и надеялась, что это не они, а просто кто-то похожий
на них. Но чем ближе они подходили, тем меньше надежд у меня оставалось. Они шли молча, на заметном
расстоянии друг от друга, не смеялись, не держались за руки. И это, относительно небольшое, расстояние
между ними ощущалось почти физически. Словно кто-то провёл незримую линию, которую невозможно
было перешагнуть. 
 
Она часто отворачивалась к морю и подолгу смотрела вдаль. В такие минуты он бросал на неё быстрый
взгляд, словно надеялся, что она вспомнит о его существовании и повернётся к нему. Но даже когда ей
надоедало смотреть на море, она не поднимала взгляда к нему. Мне показалось, что даже их лабрадору
было не по себе с ними. Он без особого интереса обнюхивал всё вокруг, иногда подбегая то к нему, то к
ней, заглядывал в глаза, тыкался мордой в ноги, словно просил поиграть. Парень ласково трепал его за
ухом и снова прятал руку в карман. Тогда собака подбегала к девушке. Девушка слегка кивала собаке,
что-то тихо говорила ей и снова отворачивалась к морю. Мне казалось, что собака чувствовала себя
несчастной, и парень с девушкой знали это и, в свою очередь, чувствовали себя виноватыми перед ней. 
 
Мне тяжело передать чувство, нахлынувшее на меня при виде такой перемены. Мне казалось, что меня
обманули, что меня лишили чего-то доброго, светлого и радостного. Когда мы поровнялись с ними, наши
собаки узнали друг друга, их лабрадор ненадолго оживился. Они, в свою очередь, узнали меня, и мы, как
и в прошлом году, слегка кивнули друг другу. Видимо, в моём взгляде на них, как в зеркале, они сами
увидели перемену, произошедшую с ними. Они пошли дальше, а у меня пропало настроение. Не
оглядываясь на них, я позвала собаку, и мы пошли к ближайшей лестнице, выводящей с пляжа. Я спешила
домой, подальше от постигшего меня разочарования. Казалось бы, это незнакомые мне люди. Но в горле у
меня стоял ком. Разбилась моя вера в чудо, в сказку о прекрасной, вечной любви. Какая я ещё наивная! 
 
Через пару недель, после сильного снегопада, я снова пошла с собакой к морю. Я снова встретила того
парня с лабрадором. Теперь он уже был один...