Еще не отхлебнул глотка

Еще не отхлебнул глотка
Вина, садясь за стол печально,
И ангца не вкусил пока
На тайной вечере пасхальной.

Опреснок не макнул еще
В густой, из смокв и яблок, соус,
А уж услышал: горячо
Апостолы шумели, ссорясь.

Кто первый? Кто из нас второй?
Кто третий, кто из нас последний?..
Он встал и молча из передней
Внес умывальницу с водой.

Склоняясь перед каждым, сам,
Перепоясан лентионом,
Стал ноги мыть ученикам,
Растерянным и изумленным.

А их стопы в земле, дерьме,
В грязи, что комьями налипла.
Мыл и Матфею, и Фоме,
Варфоломею и Филиппу.

Мыл, лентионом отирал.
Усердно ноги мыл Иуде.
И про себя лишь повторял:
Как на земле тщеславны люди…

Живут гордынею, хотят
Не просто выше стать, а выше
Других. Не видит брата брат,
Лишь самость собственную слыша.

Грустил в раздумье горьком том
И на вопрос Петра-Симона
Ответствовал: «Поймешь потом,
Что делаю я здесь сегодня.

Коль говорите обо Мне
Как о Наставнике и Боге,
То, как и Я, о всяком дне
Умойте вы друг другу ноги.

Нельзя унизиться, служа
Другому. Самость, вами правя,
Мир разъедает, точно ржа,
Вражда людская – от тщеславья.

Вам говорю: храните свет!
Пусть первый будет как последний.
Униженного в мире нет –
Во всяком – Бог с любовью светлой.

Даю вам заповедь навек:
Как Я, Господь ваш и Учитель,
Вас возлюбил, любите всех,
Как Я, друг друга возлюбите!”