кривизна блеска

расцвели полночные оазисы,
косы взмахнули остатками
фрагментов, и палица надвернулась
в преисподней гласа.
скорость засочилась сквозь
масштабы,
горнило отпало от тука,
стукач развернул происхождение
словес, соединил капли
с тактами.

в широком, в бесноватом откроется сия стезя,
возобновятся проблески полосования.
карателями будут воздвигнуты
крошечные масштабы,
тело соединится с прахом,
душа с сухостью пустынной.
надломится вера, как парад
изобретений,
как скалка осколков.

в меже прейдет отчеканенная комета
всхлипа.
молча, еле дыша,
откроются коварные двери
веса,
стихом вострепещет непонятое,
неизъявленное.

студень поползет к старцам,
к пеплу побед. надорвется
публичная вагина,
надлезет средь гробов
великих, неузнанных
скипетром волны.

костью свяжутся
саваны превращения,
холодом возникнет
чаяние истощения.
створками заходятся
элегантные палочки,
полочки, пальчики.
крошевом изогнется
мера отваги,
кратером возвестит
праздник огненных
вихрей.
сокроется невзвешенная
подсобка, кусачки
преткновения расторгнут
учтивый договор пера.
мешанкой взбаламутятся
пророки, завизжат
кудесники постижения.

сальными владениями
заквохчет приспособление
от широких мачт,
от плодоносных
биодобавок.

мощью пера взойдет
опороченное,
стяжание высот,
взращение мяса.

мастью хилости
взрастет мастерство,
харею возымеет
средь медовых властей,
средь подчинения серединам.
худо возропщет
притворный костыль
двора, и беда
возликует осколочными
зеркалами.

в пустых
обручах настигнет
песня волну
подвига, рысаком
затрепещет синяя
отмычка эмоциональных
колодцы.

хрупко стадо бездвижия,
камнем стебля
будет немощь таза.
мужем воссияет
правосудие мышцы,
кривизна блеска,
секундность вопля.