Судьба Марии. Поэма

          Судьба Марии

               Светлой памяти Степановой Марии

              1
Она светилась счастьем с первых дней,
Как только познакомилась с Иваном,
И человека не было родней
На целом свете в будущем туманном.

Она уже почти ветеринар,
Профессия и счастье – всё в кармане,
Не потушить теперь любви пожар,
Иван да Марья – пара, как в романе.

Красавица Мария – как цветок,
Вокруг него и вьётся шмель могучий,
Оберегает каждый лепесток,
И отгоняет мух, на всякий случай.

Иван хорош и телом и умом,
Отец встречал с иконами святыми.
Сыграли свадьбу, завели свой дом,
Родители довольны молодыми.

Четыре года счастья, Женька, сын,
Дедулюшку безмерно умиляет:
Стихи читает и рыбачит с ним,
А бабушка совсем – души не чает.

Но вот – война! И сорок первый год
Поветрием смертельным сеет горе.
Созрел фашистского злодейства плод,
Вкушать который мир стал поневоле.

Ушёл на фронт Иван в глухую ночь,
Оставив с болью милое семейство.
Семья искала сил, чтоб превозмочь
Невиданное страшное злодейство.

Не обошло Марию горе, жертвой был
Сынок любимый Женька, простудился
В окопе деда, что от бомб укрыл,
А от горячки – нет, не пригодился.

Досаду много лет терпела мать,
Что даже не смогла запомнить место,
Сыночка где пришлось земле придать,
Могила Женьки стала неизвестной.

Война, где смерть глумится через край,
Где судьбы перемешивает с горем,
Диктует, злыдня: всё ей отдавай:
Себя, мужей, детей, притом – не споря!

              2
Однажды, убирая вражий штаб,
Поскольку такова была повинность,
Подслушала Мария, что отряд
Карателей прибудет – на ликвидность.

Сумела партизанам передать
О том Мария тайно донесенье.
Пришлось фашистам лес пустой чесать,
Переложив на жителей глумленье.

Заложников держали под замком
Почти что двое суток, под охраной,
Обшаривали нагло каждый дом,
Искали партизан оравой пьяной.

Два с лишним года длился вражий ад.
В конце устроил немец авантюру:
Создал из мирных жителей отряд,
Свою прикрыть при отступленьи шкуру.

Сто двадцать километров под ружьём
Пешком и на повозках в неизвестность
Тащились люди, думая: «Умрём,
А ведь врагам лишь сделаем полезность…»

Десант советский всё же разгадал
Злодейский трюк коварного злодея,
С какой же радостью народ наш обнимал
Своих спасителей, от счастья млея.

И стали письма с фронта приходить,
Для беженцев, снимая с сердца тяжесть.
А Маша стала справки наводить,
Запросы слать, где служит её радость.

Не значился нигде любимый муж,
Ни в мёртвых, ни в живых, как в воду канул,
Попробуй тут тоску свою разрушь…
Уж не один «жених» на Машу глянул.

Победный долгожданный Май пришёл,
Отчизна разорённая очнулась,
Встречала радостно защитников, кто сплёл
Венок Победы, счастье в дом вернулось.

Ждала Мария Ваню своего,
Надежду ни на миг не оставляла,
Работа, почта – больше ничего,
Несчастных ухажёров отвергала.

              3
Спустя два года кто-то из друзей
Прислал письмо о том, что знает точно:
Иван в Челябинске, что он забыл о ней…
Решила сразу: надо ехать срочно!

«Но как же так, молчал он почему?
Куда я только письма не писала…
Нельзя мне верить мужу своему?
Не мог забыть он, я же так страдала!»

Поехала в Челябинск, бросив всё:
Родных своих, хозяйство и работу,
Увидеть только счастье вновь своё,
Шесть лет хранило в сердце его квоту.

Но очень странной встреча их была,
Лучей любви Ивана свет невзрачный
Пробился еле-еле, мысль плыла
В тумане его правды многозначной.

«Искал тебя я, Маша, слал запрос
По месту жительства, ответы были:
Такой, мол, нет; а мне как дуля в нос,
А что вы в беженцах – не сообщили.

Я ранен был, лежал в госпиталях,
Меня спасала юная сестричка,
Потом она была уж на сносях.
Такая вот и вышла закавычка…»

«Неужто ты не мог меня найти?
Неужто мои письма все терялись
На всём твоём бессовестном пути?
Они ж тебе не раз передавались!

Ведь друг твой как-то смог меня найти
И сообщить, что ты попал в Челябинск?»
Молчал Иван, споткнувшись по пути,
Катились лишь из глаз скупые хляби…

В горком партийный Маша не пошла:
Детишек двое, важная работа…
Разрушить жизнь чужую не смогла,
Другая предстояла ей забота.

Помог с пропиской бывший муженёк,
Устроил на приличную зарплату.
С семьёй расстаться не хотел, не мог…
Пришлось Марии пережить утрату.

              4
Но как забудешь, если он как тень?
Когда родного видишь человека,
Его жену, детей изо дня в день –
Трагедия измученного века.

Прилип один красавец молодой,
Моложе Маши лет почти на восемь,
Передовик, весёлый, удалой,
Прилип и всё, цветы таскал всю осень.

Он Маше приглянулся, не нахал,
В работе жарок, разведён к тому же,
Володькой звали, замуж её звал,
Всё убеждал, что он других не хуже.

Отчаянью чтобы пришёл конец,
Мария согласилась стать женою.
Не знала, что отъявленный подлец
Скрывался под личиною  благою.

Весной поехать предложил домой,
На Мсте-реке есть кров родной, там мама,
Земля есть, дом хороший и большой.
Иначе, пригрозил, возникнет драма.

Менять, так уж менять такую жизнь,
Ивана видеть стало всё труднее,
Теперь за мужа нового держись,
Быть может, будет с ним хоть чуть теплее.

На Новгородчине красивые места:
Река в излучинах, большой посёлок.
Но думалось Марии неспроста:
Зачем он уезжал, большой ребёнок?

Проходит месяц, два… Работы нет,
Одна рыбалка, пьянки ежедневно.
«Ведь говорил, что водке дал запрет!» –
Жена пыталась возмущаться гневно.

Однажды к Маше женщина пришла,
Красавица, а вот в глазах – грустинка:
«Ну, что ты в нём хорошего нашла?
Была и я любимой половинкой.

Промучилась я тоже года три,
Болтать он может, да погано  горло,
Когда его пошли в ход кулаки,
Любовь к нему я тут же в сердце стёрла.

Детей хотела – учинил скандал,
Его ж кулак кастрюля не вмещала…
Судить хотели, быстренько сбежал,
Прощения просил сто раз – с Урала.

Мне ничего не надо от него,
Скажу лишь честно: нет, он ненадёжен.
Раз начал пить, то можно ждать всего,
Исправить – вряд ли вариант возможен…»

Решительный серьёзный разговор
С Владимиром наутро состоялся:
«Не бросишь пить, ведь был наш уговор,
Считай, что ты со мною распрощался!»

Хватило воли только на три дня,
Потом продал улов свой и напился,
Накинулся на Машу – почём зря –
И кулаками вдоволь порезвился.

Немедля Маша вещи собрала,
Кой-как смогла добраться до вокзала,
На родину примчалась, в чём была,
К отцу и брату ночью постучалась.

Всю ночь в слезах Мария речь вела
О горькой и безрадостной судьбине,
Про Ванькины бесстыжие дела,
О новой и беспутной половине.

Ругать сестру не стал брат-фронтовик,
Сказал лишь: коль появится – убью!
Войну он видно вспомнил в этот миг,
Не смог сдержаться после интервью.

«Живи пока у нас, пусть в тесноте,
Свет клином на Володьке не сошёлся,
Имей в виду, помочь твоей беде
Давно б нормальный человек нашёлся».

Сказал так брат, а самого трясёт,
Сестру жалел с её трагичной долей,
На самом деле думал, что убьёт
Нахала, пусть лишится даже воли.

              5
Кондуктор Маша с сумкой на ремне
В автобусе с утра до поздней ночи,
Работает в две смены. Больно мне
Смотреть в её задумчивые очи.

Я видел, как Марии тяжело
Переживать жестокие измены,
Война ушла, а счастье не пришло,
И к лучшему не видно перемены.

Но не прошло двух месяцев с тех пор,
Как стал злодей Володька неженатым,
Примчался субчик к Маше, сел во двор,
Стал каяться, сказался виноватым.

Но брат сказал: «И даже на порог
Не дам ступить такому негодяю!»
Решителен предельно был и строг.
А тот поёт: «Я в ней души не чаю!»

Нашёл жильё Володька – угол снял,
Устроился работать на заводе,
И каждый день с работы Машу ждал,
Настырный оказался по природе.

Уговорил Марию перейти
К нему на его съёмную квартиру.
Не стал брат становиться на пути,
Хотя плохую видел сам картину.

Трагедия случилась через год,
Закончила Мария в полночь смену,
Шофёр подвёз её домой, и вот
Ревнивый муж увидел в том измену.

Такой скандал Владимир закатил,
Хотя жена устала, с ног валилась
И спорить с мужем не хватало сил,
Его же пьяная душа глумилась.

Всю ночь почти резвился, прохиндей,
Порвал все письма до последней строчки,
Все фото, что принадлежали ей,
Изрезал платья Маши на кусочки.

Как Маша вырвалась, накинув плед?
Тогда схватил он швейную машинку,
Так звезданул с размаху ей вослед,
Что стало из неё две половинки.

Истерзана, изодрана, в слезах
Под утро прибежала Маша к брату,
Василий матернулся, гнев в глазах,
Схватил топор: «Убью,– сказал, – собаку!»

Возможно, преступил бы брат закон,
Фронтовики всегда – народ горячий,
Но только к дому подходить стал он,
Куда-то живо смылся труп ходячий.

Милиция, больница, дело в суд,
Пустые хлопоты в его поимке,
Злодея органы год целый не найдут,
Советуют: «Пора справлять поминки!»

Не сразу успокоилась сестра,
Умывшись своим горем капитально,
Как пеплом от сгоревшего костра
И голова покрылась натурально.

              6
Ходил к отцу знакомый рыбачёк,
Такой простой, спокойный, сам в разводе.
Любил, бывало, с дедом табачок
Курнуть на его местном перевозе.

Однажды дед – возьми да расскажи
Петру про злую дочкину судьбину,
Тот сразу: «Покажи да покажи
Мне дочь свою, ищу я половину!»

«Ты вот что, Петя, завтра выходной,
Зайди-ка к нам, чекушечку захватишь,
Не надо две, нам хватит и одной,
Мария будет дома, может, сладишь».

Подробности, похоже, не нужны:
Два одиноких сердца повстречались,
И были друг для друга так нежны,
До смерти Машиной не расставались.

Работу свою Пётр всегда любил,
Трудился много лет на упаковке,
Квартиру вскоре с Машей получил,
Благодаря успехам и сноровке.

Всё! Вызвал ли сочувствие я в ком?
Судьба – такая каверзная штука,
С Марией был я хорошо знаком,
Она мне крёстная, и боль моя, и мука.

Я знаю, что у ней всегда в долгу
До самой той трагической минуты,
Когда найти страницы не смогу,
Обшарив в своей памяти маршруты.

8-10.04.2020