Великий Четверг - Два Предателя

                Предисловие автора

        По классическим Евангелиям, Иуда встретился с представителями Синедриона и предложил предать Христа за 30 сребренников за день до Великого Четверга - в Великую Среду, а по другим источникам даже примерно неделей ранее Четверга, но автор решил перенести все события на Четверг. То есть и встреча предателей и арест Иисуса происходят в один день.
        Нет никаких свидетельств, что Иуда когда-либо лично встречался с Каиафой. Тем более, беседа Каиафы и Иуды нигде и никогда не описана, как и мотивы их действий и являются исключительно авторской трактовкой и художественным вымыслом.
        В балладе упоминаются некоторые события Евангелия, используются
специфические единицы и термины тех времен, есть отсылки к культуре и быту тех мест. Для наилучшего понимания сути и контекста произведения, рекомендую прочесть Историко-культурную справку к балладе
  http://stihi.ru/2020/04/16/3892

              Баллада "ДВА ПРЕДАТЕЛЯ"

Меж белых стен Второго Храма чертили молнии стрижи,
Глядел устало Каиафа на город, что внизу лежит.
День жаркий гас, но зажигались везде пасхальные костры,
Болела голова в кидаре от душных дум, не от жары:
«Храм тверд, но закачалась вера, а там и власть уйдет из рук,
Как жить ученым саддукеям? …» Слуги раздался тихий стук:
      - Смиренно я прошу прощенья, внизу какой-то иудей,
Давно уж просит о беседе, мол, знает он, где Назорей!
- О Назорее?  - Каиафа чуть вздрогнул, словно чуя дичь
- Ну, наконец-то! Обыщите, введите! Никого опричь!

Дверь скрипнула, втолкнула стража фигуру в стареньком плаще,
Склонясь в поклоне, оба глаза сверкнули хитро средь прыщей,
         - Кто ты? И будешь ты откуда? Улыбка искривила рот:
- Я ваш ничтожный раб - Иуда, рожденьем я из Карийот!
         - Так что ж имеешь мне сказать ты? От нетерпения дрожа,
Повис вопрос…
                - Первосвященник! Вам преданно душой служа,
Я объявленья о Иисусе, что разослал Синедрион,
Прочел … - Прервал его Каиафа: - Скажи скорее, где же он?
- Скажу, но знать осмелюсь, Равви, как наградите службу вы?

      - Ты алчен! Или к Иудее и к вере чувства уж мертвы?
Ужель не понял, как опасен новоявленный Машиах?
Грозит он Храм отцовской веры разрушить, всё повергнув в прах!
Недавно обещал народу менял из храмов выгнать вон,
Как жить, когда лишимся доли, что собирали испокон?
Народ без божьего закона, как лодка в море без руля,
Жена без мужа, хлеб без соли, иль без хозяина земля,
Умов волненье, кровь и смута – вот путь, куда бунтарь ведёт,
Без Храма нет и Иудеи – того коварный Рим и ждёт!
Спасти Отчизну долг для сына и высшая из всех наград,
Гордись, что избран!
                - О, мой Равви, пребудут ваши дни стократ!
Спасти страну святое дело, но как сказал когда-то Плавт:
«Чем плащ туника ближе к телу»! И был он, думается, прав....
Высоких слов с меня довольно! Я их наслушался вполне
Сладки как финики! Жаль голод не верит этой болтовне,
Лишь лептой скромною мы жили, бродя с Иисусом по стране,
Мою он оценил сметливость и в знак доверия ко мне,
Ларец с казной вручил, целуя, сказал при всех:- Иуда, бди!

С тех пор терзаем искушеньем - теперь попробуй, укради!
А подавали нам не мало: кто нес вино, кто вёл коня,
Он мог бы сделать состоянье, когда бы слушался меня,
Купец пожертвовал нам миро, прекрасное – чистейший нард!
Полтыщи дали б нам без торга в базарный день за пару кварт! 
Раздали б нищим половину, ну и себе на прожитьё,
Он отдал всё, сказав Марии – «на погребение моё…»
Я деньги в счет, а он про алчность один заводит разговор,
Пошёл уж шепоток средь братьев – как будто бы Иуда вор!
Он в руки не берет динарьев, слова повсюду говоря,
Что «деньги эти не от Бога, а знак Тиберья Кесаря»!
Ни власть, ни деньги в этом мире, боюсь, его не искусят… 

Прервал Кайафа речь:– Довольно!Скажи мне сколько?
                - Пятьдесят!               
- Полсотни сиклей за безумца, что верит в божьи чудеса?
Довольно двадцати!
                - Мой Коэн! На них не прокормить и пса!
-Здесь не базар! Возьми! Тут тридцать, чистейшей пробы серебра,
И не тяни, покончить нужно мне с делом этим до утра!
      - Вы так щедры, первосвященник! Едва лишь город скроет мрак,
Вернусь за стражей, проведу их и поцелуем дам им знак!
Иисус лобзал меня когда-то, над алчностью моей смеясь,
Верну я долг ему обратно, отомщу лукаво, не таясь,
Вот так я мщу! - И улыбаясь, Иуда целовал кошель,
Склонил главу, смеясь глумливо: – Уйти, позвольте мне ужель?

Сперва кивнул первосвященник, но вдруг тревогу скрыв в глазах,
Махнул рукой, звеня полою, как будто разгоняя страх:
 -Постой, - продолжил речь Кайафа, - спросить хотел о чудесах:
Скажи мне: Лазарь в самом деле от слов Христовых воскресал?
             - Во истину, что это правда и Лазарь всех живых живей!
- Но умирал ли?  Вот в чем фокус? Лгунов полно меж Иудей…
             - О, Равви! Он пятью хлебами бывало тысячи кормил,
А в Галилее, видел сам я - по морю, по суху ходил!
Гадал и думал я усердно - не смог секрет чудес открыть, 
Его спросил, а он о вере стал снова нудно говорить ….
Молчал, нахмурясь Каиафа, повесив голову на грудь,

Иуда зашептал, пытаясь, в глаза священнику взглянуть:
- Он не от мира, словно странник. Быть может впрямь он Божий Сын?
Поморщился первосвященник:
                - Для ереси ответ один -
От сатаны Иисуса сила и власть над сотнями голов!
Не рассуждай. Иди и делай, что обещал и хватит слов!
Шаги растаяли.
                Смеркалось.
                И лишь, как быстрые ножи,
Меж белых стен Второго Храма чертили молнии стрижи…

Февраль-март 2018 г.