Учитель, описание и необходимость

CLXXV

О Святых, что будут Аўлия,
Он же – Муршид Камиль, что Учитель…
Долетела, видно, песнь моя
И до них в святую их обитель.
Их нетрудно будет описать,
Надо лишь Тафсиры почитать.
И возьмём оттуда только два
Признака, основу естества.
Их увидев – Бога вспоминаешь,
А второй – особый VIP квартал,
В Судный День народ их замечал.
Многое о них ты опускаешь,
Чтобы Целью средство, всё ж, затмить,
К Богу указатель он любить…

CLXXVI

Если можешь Бога напрямую
Без посредника-Святого полюбить,
То тогда педаль напропалую
Нажимай, чтоб Гъайбаю светить…
Тот товар – такой уж дефицитный,
И бюджет, увы, не профицитный.
И себя обманывать легко,
Дескать, я забрался высоко.
И сказать на свете можно много,
Я такой-сякой и лучше нет.
И молчу я, где глупец аскет,
Пользу всю оставив для иного.
Коль Любовь такая есть в тебе,
В сердце – только Он. Ответь себе.

CLXXVII

Редко мир такого наблюдает,
Может, есть один. А, может, два.
Может, и нулём нам отвечает,
Подтверждая редкость волшебства.
Нужен остальным всегда Святой,
Пусть неинтересен он, порой.
Или навсегда неинтересен,
Коль во Мраке соль и Свет был пресен.
Он для первых и вторых – найдётся,
Кто искал, пока не понимал,
Раньше понял иль потом узнал.
И скажу, что третий – обойдётся.
Только отрицающий в «пролёте»,
Что ж, нашёл «пентхаус» он в болоте.
 
CLXXVIII

Чтоб до Бога всё-таки дойти, –
Помолиться искренне и много,
Макамат – стоянки на Пути, –
Степень благочестия. Иного
Ждали состояния – ахуаль,
И спокойствия, и радости то шаль.
Халь-ахуаль – духовное у сердца,
И легка естественности дверца.
Где ахуаль – дары, макам – приобретают,
Только хал упрочится – узнаешь,
Стал макамом – так и называешь.
Мягкий знак, порою, убирают.
Твёрдый знак макама я убрал,
Макамат так множественным стал.
 
CLXXIX

И хорей, давно не обижаясь,
Нас к анфас-дыханью приведёт.
На готовность только полагаясь,
Пользу там мурид всегда найдёт.
Термин тот – святого ученик,
Что мурид, и нафс от горя сник.
А дыхание, естественно Святого.
Лишь его. И что в этом такого?
Лицезрением его – познать Аллаха,
Подготовленный тот уровень достал,
И магъариф так приобретал,
Вот для нафса истинная плаха.
Где магъариф – знания о Боге
И необходимом в той дороге.

CLXXX

Притча, что амсаль, здесь пригодится,
От мирского праведным удержит,
Чтоб от гъафли-сна уж пробудится,
Сердце уберечь – адабом сдержит.
Сердце же Святых – не омрачай.
Этикетом пользу получай,
И мукабалят тогда придут,
Предстояньем сердца станут тут.
Сердце в мраке – свет свой получает,
Коли сердце Света там напротив,
Свет Божественный принять уже не против,
Файдом свет Познавший называет.
Со стены, что солнцем осветилась,
И другая светом озарилась.

CLXXXI

И предрасположенность там будет,
Что способность, данная начально.
Встречей лишь одной там всё прибудет
Свет Богопознания финально.
Сокровенность у Святого может
Влить в мурида, и ему поможет.
Коль Аллах желал всего благого
В общем, частном, Счастья дорогого.
Обсуждением, беседой – всё найдёт.
С мнением хорошим лишь общайся
И в своей никчёмности признайся –
Хал, что состоянье, – перейдёт.
Те, кто заўк и уаджд давно имели,
Сказанное выше разумели.

CLXXXII

Твёрдо зная, что был совершенен,
Копией Пророка тот святой.
Твёрдой веры там запас безмерен,
В отрешении находится покой.
Вера в Путь Святых – всё та же святость,
Только демонам и эгу это пакость.
Кто поверил лишь в слова Святого
Попроси мольбой достичь любого.
Хидма услужением нужна.
И посредством знаний Бога можно
Воспитать адепта осторожно,
Карта выше будет тут важна.
Не любой мурида воспитает,
Описанье Шейхов подступает.

CLXXXIII

Он – владеет знанием Закона,
Что был дан Пророку в Откровеньи.
И в похвальном найдена корона,
Порицаемое растворив в забвеньи.
Все стоянки он прошёл как салик,
Результаты все впитав как валик.
И маджзуб, достигший знанья Бога, –
Без духовного наставника дорога.
Уасыл, Цели что достиг отменно,
Стал махбуб, Любимцем Бога он,
Уасыл выше – будет отрешён
От всего, не Бог что непременно.
Так познанья Бога он достиг,
Хоть и так – повыше будет пик…
 
CLXXXIV

Уасиля маўсуль – он достигает
Всё познанье Бога поминаньем,
Бога поминая, совершает
Всё благое в мире здесь признаньем.
Гъарифом би-н-накъль назовём,
Гъарифом биль-гъакъль разовьём
Мы идеи нужные опять –
Должен Шариат он будет знать.
Полноценный ум там понимал,
Заук, что вкушение, имеет.
Потому легко и разумеет,
Истину и ложь так различал.
Чтобы плащ Наставника надеть,
Должен знанием и разумом владеть.

CLXXXV

Быть обязан – Гъарифом би-Ллях,
Так Познавших Бога называют,
И себя познать во всех краях,
Так в худуре только обитают…
В мире он отсутствует земном,
Гъаиб, скажем. Дело же в ином:
Сердцем – здесь и в мире сокровенном,
На виду во всём обыкновенном.
В одиночестве и средь людей – такой.
Всё на вид – одно и без различий.
Скрыт завесой внешних всех приличий.
Но для мира этого – совсем чужой…
Лишь таких Святыми называли,
В мире не всегда такого знали.

CLXXXVI

У Факъира методов познанья
Бога в мире этом нам не счесть.
Лишь «нуждаясь в Боге» он признанья
Достигает Суфием – вот честь.
Фани – он, что в Боге растворился,
В Гъубудие этим утвердился,
Где фана – забыл он кроме Бога
Всё на свете, значит этого много.
Гъубудия – Бога верный раб.
Льётся свет божественный Аллаха
Рубубией в хусусия. Краха
Знать не может, кто войдёт в тот Баб.
Отсвет Мощи Бога у факъира,
Качеств Бога он впитал без мира…

CLXXXVII

Сам Пророк нам раньше говорил,
Чтобы качеств Бога мы впитали.
Для того, кто это воплотил –
Все созданья частью его стали.
Радуется с ними и страдает,
Боль их – как свою он ощущает.
И на зло ответит всем добром,
Где перо – рубил он топором.
Сам Пророк пример нам подаёт.
В битве в голову он ранен, выбит зуб,
И возмездья Неба просят тут, –
Но другой дорогою идёт:
«О Аллах, прости же их, не знают
Истины Твоей». Вот и плутают.
 
CLXXXVIII

Качество Пророка то – усвой,
Коль Наследником его ты стать собрался.
Стал Святой таким. И он – Герой,
В большинстве Наследства расписался.
И похвальных качеств будет много,
Час от часу – больше, так дорога.
Ибн уль-Араби нам всем покажет,
Силу Шейха Истиной докажет.
Шейх мечту мурида воплощает,
Коль умрёт негаданно-нежданно,
Не достигнув Цели, что желанна,
Так друзей, врагов не забывает.
Пусть о нём плохое говорили –
Уговор с Пророком будет в силе.

CLXXXIX

Осветим ещё один момент.
Бурю он эмоций вызывает,
В век наш ложь, взойдя на постамент,
Истину привычно отвергает.
Но в Маджмугъат уль-Фауаид посмотри,
Триста двадцать пятой нос утри
Там страницей, правду кто не хочет,
Где Имам о Правде наш хлопочет.
Все Четыре из Мазхабов там –
У Пророков и Святых просите смело,
Коль сунниты вы, и нет вам дела
До глупцов, где ересь будет в хлам.
Был Сорок Седьмым после Пророка,
Хоть сейчас от нас уже далёко…

CXC

То далёко – образ. Близок он.
Да рассказ наш надо продолжать.
Кутб ад-Дин Хайдаром был силён
Дервишем мурид. С чего начать?
Шейхом Сухраварди – громом молний –
Ас-Сафи, Аллах, Ты нам наполни.
И в его Рибат мурид пришёл,
Тот, что Кутб ад-Дином всё обрёл.
Просит Шейха своего еды.
Шейх Умар, конечно же, услышал,
И слуга с едой в поход там вышел.
Хоть и много утекло воды
С той поры, однако, продолжаю,
Где Величием Святых и обретаю.

CXCI

Дервиш благодарен. Не Умару.
Сухраварди то, конечно, знает.
Шейху – своему, опять Хайдару.
Да слугу для нас и вопрошает.
Тот – считает дервиша глупцом,
Объяснения оставим на потом.
«Ради Бога, Шейх мой Кутб ад-Дин,
Не бросай нас, ты у нас – один».
«Ест – твою еду. Благодарит
Он совсем другого, не пойму,
И его глупцом лишь назову».
Сухраварди Шейх всё объяснит:
«Всё благое – явное и тайно –
Через Шейха Богом». Неслучайно.

CXCII

Лишь одна бывает в мире дверь,
Пусть со всех сторон придёт добро.
Дверь та – Шейх твой. Верь или не верь.
Дервиш знал то, всем глупцам назло.
И Святые, встав на Путь Аллаха,
Получили честь спасти из праха
Всех богобоязненных, возглавить,
Как его направили – направить…
Для мурида станет он отцом,
Как сказал Иса – вторым рожденьем.
В мир тот сокровенный восхожденьем,
Что мы Малакутом назовём.
Знанья сокровенные получит
И Наследником Пророка мир озвучит.

CXCIII

Как же писаря такого полюбить
Люди могут? Нет, и не полюбят.
Их команд не слышит он, чтоб жить,
И слова его не приголубят.
Людям – их команды выполнять.
Слушать только их и ублажать.
«Истина» там выгодой приходит,
Он же – в Боге Истину находит
И в Пророке. Что оплот один.
На Аллаха и Пророка лишь опора,
Потому с мирским и людом сора.
Лишь Пророк – мой в мире господин.
И Имам Шамиль спасал из плена,
Перед ним лишь согнуто колено…

CXCIV

Но к Устазам я вернусь опять.
Если нет его, шайтан – учитель
У такого. И не продолжать,
Мой сломался громкоговоритель.
Груб опять, я снова беспощаден?
И напором гнева многократен?
Есть лекарства лёгкие, признаю.
Их я в сказках детских наблюдаю.
Человек – красив, одет прилично,
Суперкар, свой остров у него,
Самолёт Фальконом из всего,
Что в мечтах находится обычно.
Смысла нет – и я не говорил.
Был он – мёртвый, но не я убил.

CXCV

Внешне он – живой. Но не ко мне.
У него поклонников хватает.
Только проиграл он в той войне,
Пулю в голову от Мрака получает.
Что с таким мне обсуждать, скажи?
Умер он давно, погиб во лжи.
А потом я должен оживить
Для того, чтоб снова дать убить?
Правду в жизни слушать не хотел,
Оживить могу того – кто не услышал,
Не успев – хотел, хоть сроком вышел,
Для таких Стрелою прилетел.
И тянуть не стану из болота
Тех, кому во мраке жить охота.

CXCVI

И Устазы руки умывают,
Если человек избрал свой путь.
Двери в сердце жёстко затворяют,
Сожаленья нету там ничуть.
Если Бог к такому охладел –
И Устаз в нём пользы не узрел.
Ад – большой. И места многим хватит,
Мышке ненасытной сыр в расплате.
Жёсткость в деле этом, всё ж, – нужна.
Панибратства в деле не признаю,
Хоть и мягкостью – всё копья заостряю,
Где дистанция для пользы быть должна.
Нам почёт и слава ни к чему,
Польза – делу, людям – по уму.

CXCVII

Мотылька спасти, конечно, можно.
Для того Устаз нам в мире нужен.
И ответ приходит односложно,
Повтореньем голос мой простужен.
Правду должен человек искать,
Сам пускай не знает – будет знать.
Хитростью и выгодой не жить,
И к такому Правда будет плыть.
Только сорт такой встречался редко.
Может, жестковато решето,
Может быть, опять сказал не то?..
Только пущена Стрела давно и метко…
Книгу Судеб тот переписал,
Кто, смирившись, спесь свою признал.