17. Эллипс большой

Да этот взлёт завёрнут от себя     он мерно тонет в воздухе слоёном
Кленовым семенем то жёлтым то зелёным     щекотит лопастями память серебря
Под языком зашит землистый снег     как щёлочь под седлом ты слышишь этот шелест
Из телогрейки в небо падающий эллипс     разносит птичий лечет в испарине не смей
Готический собор прожилками острога     то лентой горбится то спёкся и погас
Остричь туманом ласточкиных ласк     глушёных креном так что больно трогать
Как в топке жизнь на междустрочной тяге     слоистым угольком в колосниках
как сажа над побелкой над листом сникать     как в зеркало пройти сквозь полотно бумаги
И звуком оторваться от сплошной струны     подпрыгнуть в купол пузырьком кипенья
Обратной берестой гудеть в дегтярной пене     на кухонных обоях стать пятнышком страны
Вот всё что есть на дне задетом плавником     но есть ещё коралловые губы
В обратном танце слёз идущие на убыль     волос расплёсканных не помня ни о ком
Крошащимся колом растёт графит     перетасованный во мраке вызревая
Что снег холодный до костей зевает     доращивая небо в собственный на вид
Груди как колокол таящий впалый звук     утробным языком летящим до порога
На бычий свет сведенный в оба рога     из бронзы брошенный он бронзовый на вкус
Брусчатка вытянется в сторону парада     взрываясь в воздухе кленовой пятернёй
Но длящаяся речь в ушах как ветер ноет     и насекомо щёлкает оратор
Так вычти эллипсом превозмогая вес     пустоты взглядов замыкая в пятках
Как благовонья тлеющих в уложенном порядке     и выверни карман слепых небес.