Иоанн VI

Чем седей голова, тем трагедия в памяти цепче.
Отголосок беды, приобретшей вселенский изъян,
Тихо шепчет на ухо, и шепчет, и шепчет, и шепчет:
Иоанн, Иоанн, Иоанн, Иоанн, Иоанн...

Беспросветную тьму светлым колером не перекрасить,
Был отобран ребёнок у матери и у отца;
И глядит на дитя цесаревна в гвардейской кирасе,
И глядит на неё малолетний низложенный царь.

Императорский трон – августейшего древа наследство,
Но наследие – распря преемников братьев-царей;
И утрачен престол, и закрыты портьеры у детства,
И вчерашний монарх – сирый пленник в закрытой норе.

Хмурый сумрачный рок, фатализмом невзгод закалённый,
Погрузился в пучине бездолья на самое дно,
Но за дверью есть округ: незримый, но всё же зелёный,
Но за дверью есть край: недоступный, но всё же родной.

Время машет платком: алтабасным, сухим, бессердечным
И у новой царицы империя в крепких руках.
Горемычная, горькая участь – быть узником вечным,
Чьи косые следы темнотой заметает тоска.

Снова бьются о камни истории бунты и путчи,
Всё пытаясь низвергнуть режим эпохальных констант.
Что Вы медлите – время готовить мятеж, подпоручик!
Вы же знаете, кто безымянный шальной арестант.

У трагичной судьбы – жизнь не самая злая утрата.
Смерть несёт избавленье, железную маску сорвав.
В изумрудно-зелёную вечность ушёл император,
В безмятежно-родную стихию за гранями рва.

И в сырой полутьме будет долго маячить фигурка,
Словно древних небес леденящий, безмолвный укор.
И ведёт серебристой стезёй прочь от стен Шлиссельбурга
Светлый призрачный путь до зелёных родных Холмогор.

Дмитрий Шерман
2020