Из дневника, выдержки

Ночью читала Ананасову Серафиму.
Ничего себе!!
Переплелось с Иосифом
плотно, достойно, зримо
но у неё - намного больнее…
Доживи как-нибудь, взрослея…
***
Я сушила от дождя всё небо
в апреле уже дважды
звёзды холодные к пальцам
липли, даже злили
небо никак не должно меняться,
при эпидемиях или
хотя бы выглядеть так же…
трижды Бог приходил проверять,
сколько смертей,
говорил слово на букву ять,
отводил стариков, детей,
потом, говорил, разберусь
а в глазах была грусть
а небо менялось всё же
за тридцать дней,
без бегущих в метро прохожих,
опоздавших  людей,
протирающих с водкой ватой
кнопочки банкоматов
не трогающих просто так дверей,
поручней и перил прочих,
не видящих вскрывающихся быстрей
на деревьях почек,
все старались укрыться в своих домах
в городах жил страх
никто почти не ходил парой,
далеко от друга,
далеко от матери старой,
а та, фрамугу
завесила марлей с хлоркой,
прикуривала от конфорки...
я звоню: как ты, как ты, мама?
ничего, сынок, бывало и хуже,
не вернулся с прогулки Барсик,
ты придешь на ужин?
Ах, да! Ничего, не парься…
береги себя, ты мне будешь нужен.
Ты мне тоже, мама! алё,  алё…
видно кот возвратился домой, бродяга,
щас  небось, его водкой (кота!) протрёт
и из дома – ни шагу.
кот пойдёт и угробит столетний фикус
он не вяжет  лыка…
а внучок её ходит в скафандре
тычет пальцем в книжку
говорит на своём эсперанто,
просит спрятать мишку…
понимаю, что дело реально худо
и иду домывать посуду…
***
Но свербит, свербит целый день
от прочтённого ночью,
я же помню его стихи наизусть, набекрень
от других и прочих,
но, то, что пишут сейчас молодые, такие редкие
крепче водки порой, сильней анальгетика…