Однажды поздним вечером

Был поздний вечер. А может уже и глубокая ночь,
Сейчас не смогу я с ходу сказать точь-в-точь.
Помню только, горели в окнах последние огни,
Ты пригласил меня на чашку чая и мы были совсем одни.
(Нет-нет, вы не подумайте, мы были просто друзья,
О чем-то большем даже подумать было нельзя)
Мы шли с какой-то шумной вечеринки у друзей,
Смеясь, болтали, и не было на свете ничего милей.
Вертелись снежинки перед глазами (или в глазах?) назойливой мошкарой
И я даже не заметила, как мы пришли к тебе домой.
Мне показалось, будто я была уже здесь, в твоей квартире,
Хотя на самом деле это было тогда впервые.
Чуть слышно стучали часы, от самого начала начал,
И чайник на кухне, покрывшись испариной, тихонько нам прокричал.
Так странно, узнала тебя отнюдь не недавно,
Но вот так сюрприз! Под куполом жёлтого бра стоит фортепиано.
Подумать было нельзя, за маской плута и почти афериста,
Скрывалась душа тонко чувствующего пианиста.
Мне было тепло от янтарного света и чашки горячего чая,
Ты что-то рассказывал, моего удивленья совершенно не замечая.
Лежали конфеты на столе, накрыта в углу была пледом кровать,
И я попросила тебя что-нибудь из самого любимого мне сыграть.
Коснулся ты клавиш, меня охватило какое-то неконтролируемое волнение,
Можно даже сказать, нескончаемое жизнью упоение.
А дальше, я не знаю, что такое со мною вдруг стало,
Но я, забыв обо всем, к тебе подошла и страстно, сама тебя поцеловала.
Обычное, но в то же время такое странное дело,
Сердце мое заколотилось и выпрыгнуть из груди хотело.
(Нет, вы не подумайте, это не было обычное действие алкоголя,
Тогда за весь вечер я выпила от силы бокал вина, не более)
То ли от смущения, то ли от стыда (ничто меня не удержало)
Я, как самая последняя трусиха, незаметно от тебя сбежала.
Пряталась долго за книгой, а строки волнами плыли мимо глаз,
Крутила в голове ситуацию опять и снова, то в профиль, то в анфас.
Не знаю, как это произошло, но ты (к моему удивлению) доверился чуду,
С уверенностью могу сказать, — тот первый наш вечер я никогда не забуду.