Густонаселённый город пустоты

А сегодня на оголённых проводах слишком много тока
Его трогают  потухшим взглядом  вороны
Они прилетели попробовать  на вкус влажную воду
Провода водой завёрнуты, как изоляцией мокрой
Они прилетели сидеть рядом, пить близко
Говорить со мной напряжённым голосом   вольта  в лицах
Их клювы в марлевых повязках, их глаза  достались улетевшей стае
От города на  который  беда  надвигалась

Кто ты, стремительно пахнущий ручей из ржавой трубы
Названий нет твоему цвету палитры городских испражнений
Нужно быть Владом Цепишем, пить твою кровь
Оступится столетиями во времени
В той стороне, что повисла на крючьях   низкой зари
Давно нет причин достучатся  рассудком до лобной кости
Сломана стрелка на север компаса южных часов
Ни кому не уйти  по  сухому  в ручье 
ближе  собранных порознь воспоминаний

А зелёной  коже  астматиков блох  стал завидовать хамелеон
Он менял состав своего рациона, он охотился на сон
В его лапе всегда  зажат коготь от лучших времён
На глазах его слёзы от боли, он один, а вокруг стаи ворон
И горбатая тень солнцестояния прилипала изношенной частью
И псы  территорий  малознакомы, в густонаселяющих  зарослях
И низко летящие звуки пагубных привычек  злобных соседей
Всё это влияло сильнее обычного на хамелеона, как зрителя отношений

Протухшие  и сосущие, кровожадные  и  похороненные  заживо
Остатки несли инфаркта миокарда
С облаков небо вспышками молний полароида – грома
Надгробными  снимками негатива запоминало явление природы
Город умирал карантином в нежном движении целлофана
Поговори со мной  голубь  выживший  у воронов в стае
В последний раз сомкни клювом клыки  разодранным  разговором
А потом улетай  пить ток с проводов окончательно дохлым