Дочь Иаира

          а ведь и псы едят крошки со стола мамы и папы ма говорила кормить-не любить ее нет и его нет а я я хуже собаки не любят-не кормят ма говорила не смотри на свет тут бога нет его и тут нет темно тебя нет и хорошо ты говорил что есть врал зачем ты мне врал зачем говорил что просите и будет я вот прошу и чего и ничего  прошу и прошу
          Непонятное существо, когда-то бывшее девочкой, теперь зверек - облезлая крыса в подвале. Вода есть - уже хорошо. Лосины рваные и колени, а носков нету. Носки всегда в последнюю очередь шли, после трусов-лосин-школьной юбки, а в то утро они где-то валялись не найденные, да так уже и не нашлись, когда ма вбежала, сказала не смотри на свет а не смотреть нельзя. Вспышки в глухоте а потом звук. Ведь он всегда запаздывает, а потом пришел такой, а потом снова свет и под ногами вздрогнуло.
          Все куда-то летело, и не найденные носки, наверно. Только теперь они валялись где-то, а ноги мерзли. Все время лезет в голову свет и что до него было: ма, па, один раз одеванные носки и какао с овсянкой как вкусно. Тут крыса зажимала свой мозг, сильно коленями давила на оба уха - не слышать голос внутри. И еще зажимала запах - не слышать теплый шоколадный, пусть лучше мочи. Писать переползала наощупь в одну сторону, а пить в другую. Коленки уже узнавали и опережали голову. Голова плохо жила, боялась всего, обо всем думала и болела, так болела, вместе с глазами и ничего не видела после света. Свет был горячий. Ударил в глаза.
          А после света голова что было не знает. Тело знает. Полет. Боль. Крик. Слышит себя, но не видит и писать ползет на четвереньках, куда левое колено идет, а пить, куда правое. Руки сказали, там  в полу вмятина и там вода. Левую ногу она узнает по левой руке, которой не крестится. Вода горькая, пахнет горелым. Крыса пьет, девочка плачет.
          Она уже всегда здесь, но она не знает, заблудилась во времени, тишине-тесноте-темноте. Нет, знает, сто лет она здесь, тыщу, всегда. Есть очень хочется, от этого в пустых глазах вспышки и карусели, сильные, цепные. В животе псы цепные грызут, дерут.
          Тишина ужасная. Крыса гугнит вслух и не может говорить слова. Но слова еще не кончились, они на кончиках пальцев, они - осязание. Стена холодная, а там, где глаза, горячо и больно. Крыса от боли забывает слова, а девочка помнит.
          Звук запоздал и потерялся.  Внутри себя голос чужой, хриплый какой-то.  Ловишь голос в голове, а он убегает, его только коленями можно - оглушить. Крыса глушит, девочка плачет. Она теперь всегда плачет. Плачет и засыпает. Люди как  медленные деревья и тот среди деревьев который врал что есть. Девочка  идет за ним, а крыса валяется там где-то. И пусть ее...