Богема

Чаек слышится крик и волна словно в лица всем брызжет,
Краем глаза ловлю телефонных вспышек салют.
И в забвеньи хмельном я устою у картины Куинджи
И мне кажется, что я не в зале, а у моря стою.
 
Ну а после — лит клуб,
И сегодня нас что-то не густо.
Кружит голову вновь винный сладостный вкус.
Тесным кругом сидим, обсуждаем мы "пленницу" Пруста,
И, признаюсь, друзья, не по духу мне этот ваш Пруст.
 
Холоднее зима, и на окнах отчётливей иней,
Всем пишу: "что ж, тогда у меня собираемся в шесть".
Вот уж все собрались,
Пьём и смотрим "Дорогу" Филлини,
Дальше в списке ещё "Ностальгия" Тарковского есть.
 
Вот настал перерыв, расползаются все по квартире,
И наполнил балкон сигарет всеобъемлющий дым.
Во весь голос читаем стихи бунтаря и задиры,
И слезятся глаза и "пожаром" горят "голубым".
 
Ну а потом включаем громко рок,
Играет Элтон Джон, и Дэвид Боуи,
И Виктор Цой, Кипелов, Диалог
Всех их мы слушаем с большой любовью.
 
И уже перед сном, лежа в темноте в поздний вечер,
Чтобы боль снять с души, люблю классику тихо включить.
Ведь на свете ничто так вашей души не излечит,
Как классических нот вам на душу незримая нить.
 
Вот Шостакович тихо заиграл,
И Шуберт вот с вечерней серенадой.
И Глинка — это всё души Бальзам,
О! Вот Бетховен с "Лунною сонатой".
 
И вот так это всё окрыляет, что хочется в небо!
Раствориться бы в нём, уплывая за грань бытия,
Повторяю себе: ох богема! Богема! Богема!
Ты уже никогда не отпустишь меня!