Вино и ртуть

Когда на город опускается самая темная ночь в году, она тянется, стекает черно-блестящим медом с серебряной ложки, окутывает звездным покрывалом, будто вселенский паук пришел сплести паутину и погрузить в вечный сон.

Я боюсь спать в эту ночь, но проваливаюсь в неизбежность. Все. Больше некуда деться. Отныне нет завтра и нет вчера. Нет времени и пространства. Есть лишь я, прозрачная, стою окруженная ветхим деревом, будто бы комната, а вроде и обветшалый гроб размером с дом.

Вот в такую ночь они приходят поговорить со мной.

Я слышу то ли вой, то ли всхлип. Она подходит ко мне. Ее серые глаза светятся известной холодностью лабрадора. Вы видели этот камень? При грубой огранке он становится отшлифованным куском древней силы. Вот такие лабрадоры она носит. Будто блестящие куски бетона, такие же бесстрастные, как и ее глаза. Столько раз мне хотелось встряхнуть ее за плечи и крикнуть, глядя в свинцовые пуговицы: «Как ты можешь быть такой? Сердце твое лед и стекло!»

И мы молча смотрим друг на друга.

Она изучает меня пристальным взглядом, наклоняя голову. Ее спокойствие и стоицизм, ее принципиальность и нажим, ее несгибаемость и воля заставляют меня прятать глаза.

Она делает шаг.

Шепот кожаной одежды режет слух, меня добивает лязг цепей на ее руках. Я голый нерв и она нерв.

Беззвучный разговор прерывает то ли смех, то ли звук бьющихся бокалов с шампанским в момент апогея торжественной речи. Этой встрече можно было бы обрадоваться. В пространстве разливается желтый и теплый свет. Стены дома из безысходного превращаются в цвет домашнего хлеба. Вспоротая искренность, искрящийся провод, ослепляющий фейерверк.

Девочка - хиппи в цветастой юбке улыбается мне широкой улыбкой, одной из лучших в ее арсенале. Она смотрит на меня лучистым взглядом и говорит со мной, не произнося вслух ни слова, но знает, что я слышу.

Она делает шаг и звук в моей голове становится громче. Но не подходит близко. И в этом она вся.

Она кажется самым ранимым существом на свете, но попробуй ужаль ее, попробуй подойти ближе. Там где за холодностью стальной леди обнажится истинная суть в способности жалеть и оберегать, чувствовать чужую боль, энергия девочки - хиппи обретает формы, становится и молотом и наковальней, медными скалами, золотыми прутьями. И за доброй улыбкой, ты начинаешь видеть оскал.

Это оскал профессионального игрока, сдающего карты крапленой колоды. И где - то в глубине ее глаз ты видишь омут, в котором нет никакого света. Там лишь пожар, и горит все, горит, горит. Почему вместо слов, я слышу музыку, симфонию смерти?

Одна из них кажется несгибаемой, но там где бетонная стена трескается, робкая солнечная девочка, улыбаясь, прогибает под себя.

Мы говорим, личность многогранна. Многогранная личность. Грани одной личности. Одной личности.

Как одна и та же личность носит внутри себя кусок льда, и в тоже время если не согреет весь мир, то сама сгорит до невесомого пепла, что тотчас разнесет ветер, оставляя за ней право быть вездесущей?

Как одна и та же личность личность рифмует любовь и божий промысел, но давит внутри себя тратил, понимая, что стоит только слабить хватку и взрывной волной качнет параллельную вселенную.

Они перетекают друг в друга, меняют очертания, будто в сообщающихся сосудах смешивается вино и ртуть.

Кто из них настоящий? Кто из них я? Существую ли я вообще? Есть только голос. Мой голос. Никто из них не говорит этим голосом.

Но дело вот в чем. Каждую ночь вы засыпаете. И я засыпаю. И я не знаю, кто из них завтра первой откроет мои глаза.