Двадцать пятый кадр жизни

Давай наблюдать в этом мусорном хаосе,
Чьи порезы быстрее затянутся.
Если бы вся наша жизнь умещалась в едином атласе,
Я купил бы его и старался бы больше не пачкаться.

Сложные карты эмоций и их субстанций,
Бесконечная пелена непонятных объектов.
Череда всех событий, что люди зовут деградацией
И уставшие цели с попытками снять с себя это.

Лабиринты терзаний и только провалы в итоге.
Омертвление мысли, смазанный холст шизофреника.
Цикличность принятия и борьбы, циничность ко многим.
Молчаливая ненависть к своей бесполезной полемике.

Глупый порыв, глупость попыток, глупость и своенравность.
Спасение ищешь в крови из ушных перепонок.
Безрассудная преданность в чем-то, в чем я сам себе не нравлюсь.
Принеси еще больше, это не лечится валидолом.

Неискоренимо и тщетно, уродливо и ужасно.
Никто не сгорит с тобой в чумной и прощальный праздник.
Нам некуда плыть, негде идти и некуда возвращаться.
Отрицай, и я только порадуюсь, видя, что ты не участник.

Я коряво сгребаю со дна своей сточной ямы
Комки вброшенных сущностей каждой погибшей вещи.
Я тот самый кусок твоей плоти, где были язвы
И последний огарок из черного воска в вечер.

Чертежи не летающих, но летательных всех аппаратов
Мы зарыли в себе, и я роюсь в них каждую смену.
Смену ночи и дня, смену действий и препаратов,
Которые нам не оставят ни грамма чего-то в замену

Нашей утраченной веры, нашей утраченной искры.
Двадцать четыре деления суток не хватит, чтобы восполнить,
Чтобы найти двадцать пятый осколок и кадр жизни,
Которую мы потеряли и гневно не можем вспомнить.