И песню дай по высоте печали

Промямлили, прогрезили, продали...
Что ж, никого, Россия, не жалей
и песню дай по высоте печали,
дай муку по терпимости твоей.
Есть небеса, куда сниматься стаям
настанет срок, а нам куда, куда?
Пойдя на всё, как мелко пропадаем.
Крошится твердь вкруг каждого гнезда
и исчезает в прелести зыбучей,
шумит в ушах шуршанием песка
и шёпотом, что ты была лишь случай,
который затянулся на века.
Так почему, коль рушится громада
самих земель, скреплённых на крови,
не сдунет нас энергия распада,
высвобожденье злобы и любви?
И столкновенье чуждых океанов
всё так же, как мышиная возня,
не кончится рождением титанов
и высеченьем судного огня.

1998г.

       *   *   *

Пусть и мнят времена, что лихие,
им бухгалтерский вычислен срок,
где размеченной жизни стихия
и ничтожный мой путь поперёк.

Голос, петь не умеющий хором,
ты не вслух перекрикивал хор,
но берут тебя годы измором -
так любой завершается спор.

Свой конец и в неконченных пьесах...
Всё закончится, как ни хитри.
Как ни тяжек, но я - лишь довесок
в этом взвешенном веке, внутри.

Но душа в заточении твёрже,
и, чем доводы века гнилей,
тем верней он меня не удержит
в изболевшейся плоти своей.

1993г

  *   *   *

Я б так хотел суровой чистоты
моей стране, что быть достойна чище!
Но где ни глянь, всё гнилости следы -
такого не натопчат сапожищи.

И не прошёлся здесь ни мор, ни глад,
но люд измотан, поистратил силы,
всё разворочав... То ль искали клад,
то ль разрывали старые могилы?

Не вымуштровал нас ни русский штык,
ни холодом грозящая природа.
По-разному, но всяк уже привык
вдыхать сам воздух злачного разброда.

И это знать! И это всё беречь!
Знать и любить - и никуда не деться -
и не призвать сюда огонь и меч,
где стонет мать и слышен плач младенца.

2002г.