Женщина! Таланту Эдуардаса Межелайтиса

    /Необыкновенный портрет./

    Ты в первых помыслах Адама такая:
Стоишь под яблоней в раю – нагая(!),
Едва  прикрывшая прекрасное листком,
Словно в античных статуях волшебных,
С ними Адам давно уже знаком.
Ты – дива, Ты вольна, стройна!
Ты, как и яблоня со зрелой красотою яблоками, - изумительна,
Ты держишь в длинных чудных, утончённых  пальцах восхительно -
Красное яблоко - плод яблони,
Словно красное Солнце на горизонте вдали! -
Оно - словно круглый золотой моток, из которого Ты и я
Можем свить нить Счастья – из нашего бытия.
    О счастливой жещине:
Счастье возможно создавать, творить!
Сначала невелико оно, как будто маковое зерно,
Но тоже круглое - как яблоко оно.
А яблоко, как весь наш мир, - округлено!
И из мельчайшего для счастия зерна
Женщина начинает счастья нить растить – мир любви творить
Создавать  чувств дивный  шар – солнечный поток,
Что растёт и вырастает, словно Солнце-яблоко – либви клубок -
Шар земной, созданный из нитей любви счастья исток!
  Так – на холсте Дюрера, Ты вся -  земная,
Не грешная и изумительно простая,
И в помыслах моих прелестная такая.
      Ты в помыслах моих ещё такая:
Небесная голубизна, что над Тобой, – светла, ясна.
В прозрачности сверхглубочайших красок необычной чистоты,
С глазами изумительных мечтаний вдруг остановилась Ты,
Подняв глаза, чтобы они могли взглянуть
На уходящий к роще яблоневой сказочнейший путь!
А на лице Твоём – очарование и благодать –
Две спутницы всех чувств Твоих и каждой Женщины,
Которая готова для любви - страдать и ждать,
Когда дитя – ей, первой и единственной на всей Земле моей, 
Произнесёт своё первейшее родившееся слово.
Как же не гордиться Ей,  одной из матерей,
Что зёрнышку чудесной жизни помогла  в наш мир явиться – слава Ей!
Как каждая на свете мать, что миру дарит детство, пренебрегает мукою своей,
Так Солнце дарит миру свой рассвет  над чудною Землёй моей -
Свой первый Луч - тот, что ласкает и дитя -
Младенца нового земного дня!
И тот, кто может взвесить на руке песчинку, затаившуюся на песке ,
Способен ощутить весь вес планеты – притяженье чувствуешь в виске!
Так же и мать, своё дитя держа, –
Всю жизнь, что на Земле есть, держит, дивным дорожа.
И только потому Её святой могу назвать,
Что Мать - святой - позволено всем во Вселенной звать!
Так, словно в красках Рафаэля возникая,
Держа и Землю, и зерно, Ты в помыслах моих – такая неземная!
           Ты в моих помыслах бываешь и такая:
Из приоткрытых губ ко мне скользит Твоя улыбка золотая,
Как будто из раздвинувшихся туч
Пробившееся Солнце посылает тёплый луч
Отогревая  -
Сердце мне, 
Подобное Земле,
Словно во сне!
И на его согретом лоне оживают, вырастая,
Забытые в благих заботах зёрна - непокорно!
От губ Твоих скользит улыбка озорная,
Как ласточка из тихого гнезда, укрытого под крышей.
Она летит, раскинув крылья, будто на расправу с мошкарой,
Распугивая мелких и давно уснувших мыслей рой,
Но главая мысль - Ты –
Словно  Мона Лиза,  в Тебе – чары красоты, 
Над слабостями Ты  улыбаешься, но в помыслах моих всех – Ты,
Лишь о Тебе мои мечты!
    Ты в моих помыслах бываешь и живная такая:
За белою тончайшей полосой тумана
Утром рано
Перед собой я новую увидел Афродиту – без обмана! -
Она была и неподвижна, и стройна -
Она недавно мраморной была,
Но вот богиня вдруг сошла с чарующего пьедестала
И в комнате волшебно-яркою, живою женщиною стала,
О вечной неподвижности навеки позабыв!
Стал мрамор телом - белоснежно-нежным, белым-белым,
С весенней утренней сиренью – очаровывающе-смелым.
Задумчивое, светлое лицо, цветок полураскрытых губ, Ты  – неба друг?
Дыханием наполненная грудь, откинутые крылья рук
И тело, полное волшебных нег –
Теья мне хочется сравнить с озёрной птицей - лебедем, когда растаял снег,
Нездешней, воплощением земной мечты,
Что вечно нам необходима так во имя красоты!
Так – на картине Ренуара – Ты,
Земной и неземною возникая,
Являешь нам прекрасного черты!
И ты – действительно такая!
И наяву такая ж, как во сне.
Одна и та же - в разном - в лете и в весне,
И что ни день – другая.
Ты вся – подобна красоте, вся – разум! Ты - земная!
Во всём - не грешница, святая!
И Ты – только такая
Необходима мне – очаровательная, добрая, земная…  неземная!

_______
Эдуардас Межелайтис. Женщина. /Русский интернет-текст: С. Сливка/
Четыре портрета.
   Ты в моих помыслах такая:
   Под деревом зеленолистым, нагая, одним
Прикрытая листком античных статуй, как
Рыба белая, стройна, ты, словно дерево ветвями,
Держишь в длинных чудесных, длинных, узких
Пальцах плод яблони, как небольшое солнце,
Округлый золотой моток, как будто предлагая
Свить из него нить бытия. О счастье –
Создавать, творить! Сначала крохотно оно, как
Маковое хрупкое зерно, но тоже круглое,
Как яблоко. А яблоко, как мир, округлено.
И из мельчайшего зерна нить начинает
Вить себя и создавать собой моток, шар, в
Яблоко величиной, растет и вырастает в мир,
Как этот, у тебя в руке, из нитей созданный
Клубок, огромный, словно шар земной.
Так – на холсте Дюрера – ты
Стоишь, земная, грешная, простая,
И в помыслах моих такая.
      Ты в помыслах моих такая:
      Небесная голубизна – светла и ясна. В прозрачности
Глубоких красок неизъяснимой
Чистоты, с глазами голубых мечтаний
остановилась ты, подняв дитя, чтобы оно могло
взглянуть на уходящий к роще путь в
лучащемся тумане. А на лице твоем Покой и
Благодать – две спутницы твои и каждой
Женщины, которая готова страдать и ждать,
Когда дитя – ей, первой ей, произнесет свое
Вот-вот родившееся слово. Как не гордиться
Ей, одной из матерей, начальным зернышком
Огромной жизни, которому она дала родиться –
Как каждая на свете мать, что миру дарит
Детство, пренебрегая мукою своей. Так
Солнце дарит миру на рассвете свой первый
Луч, младенца нового земного дня. И тот,
Кто может взвесить на руке песчинку,
Незаметную в песке , способен ощутить весь вес
Ппланеты. Так и мать, свое дитя подъемля –
Всю землю держит. И только потому ее святой
Позволено назвать.
Так, в красках Рафаэля возникая,
Равно держа и землю, и зерно,
Ты в моих помыслах такая.
   Ты в моих помыслах такая:
Из приоткрытых губ ко мне скользит твоя
Усмешка золотая, как будто из раздвинувшихся
Туч протягивает теплый луч пробившееся
Солнце, отогревая сердце мне, игрушечной,
Подобное Земле, и на его согретом
Лонце оживают, вырастая, забытые в благих
Заботах зерна. И непокорно из губ твоих
Скользит улыбка золотая, как ласточка из
Тихого гнезда, укрывшегося крышей. Она
Летит, раскинув крылья, на расправу с мошкарой,
Распугивая мелких мыслей рой.
Так – словно Мона Лиза – ты
Над слабостями нашими смеешься,
И в помыслах моих такая ты.
    Ты в помыслах моих такая:
За сизою тончайшей кисеей тумана, утром
Рано, перед собой я новую увидел Афродиту.
Недвижна и бела, она недавно мраморной
Была, но вот богиню сняли с пьедестала,
И в комнате прозрачно-голубой она живою
женщиною стала. О вечной неподвижности
забыв, стал мрамор телом нежно-белым,
пахнущим весенней утренней сиренью.
Задумчивое, светлое лицо, цветок полураскрытых
Губ, дыханьем наполненная грудь, откинутые
Крылья рук и тела сине-ледниковый
Снег – мне хочется сравнить с озерной белой
Птицей под названьем Лебедь, нашедшей
На себя береговой туман, - нездешней
Земной и вечно нам необходимой во имя красоты.
Так – на картине Ренуара – ты,
Земной и неземною возникая,
Являешь нам прекрасного черты.
    И ты
Действительно такая,
И наяву такая ж, как во сне.
    Одна и та же в разном. .
Что ни день – другая.
Вся –красота, вся – разум.
Высокая неземная,
Грешница, святая.
    И ты –
Только такая –
Необходима мне.

/Адам и Ева. Художник Питер Пауль Рубенс./