Роса

Капелька в чувствительном бутоне
так невинна и приемник пыли слов
посреди лепестка, в желтоватом гриме,
из росинок, неспеша, открывает утренний камин.

Бинтик, пинта,
слезы грусти, схлыньте.
Лето исхудалое,
мысль запоздалая,
я росинками толплюсь,
вместо грубых логик
зелень биологий.

И когда спадает свет
наступает обходимый час.
Без любви покоя нет,
отступи и снова видишь нас.

Немножечко быстрей, немножечко добрей
польется Святополк.  Полился, тут же смолк.

Сны, потейте,
только не старейте.
В пыли мило
я по вам скользила.
И в раздумье,
и в тиши и в шуме.
Прыгай!
Прыгать успевайте.

Как мигает свет комет,
непонятная величина.
Те далеки, много лет,
мысль их опережена.

Распылена, как прибрежный бирюзовый бриз,
память моря хранит, даже когда летит.

Внимание на лист перевела,
как взгляд на детали фотографий,
на ножке тонкой вижу балерину.
И сотни жилок, хрустальных флейт
текут купаться и публиковаться,
дымок над ними висит,
в нос вбери.

Выпьет, вздыбит
волос в недосыпе.
И росинка талая
засверкает шалая.
Я губами прислонюсь,
много питьевого,
он умел, он владел,
он ко мне еще присел.

Без любви покоя нет,
я росы у Бога дождалась.
Будет много, много лет,
а пока я с ним пересеклась.

Берите, злоупотребляйте,
пылинки бирюзовые в шторме, 
удара о песчаный брег картина.
И паруса, самый алый джем,
видны никому и всем,
приплыли сюда и видно насовсем.

Видит, сытит, 
но не пересытит.
Сильно нежа,
стебель режа,
будто наяву я грежу.
Сливается в заливе
беспомощность любви.  Но

тычет, вычет,
и опять приспичит.
Я, над одеялом я,
как скала стоялая.
Ближе, вижу,
но накат все дышит,
даже обнимает
плоть твою.

Накат такой невыносим.
И стаи рыб идут в приплыве,
еще зови.  Оно

давит, манит,
снова обнимает.
Если я усталая
от скандала алого,
минус поменяв на плюс,
в поступлении актов.
В бзике
начинал орать здесь.

Снова на меня надет
серединный, зубчатый для нас,
рыбины большой хребет
и твои прибои рос и ласк.