Горькое причастие

Ровно век назад всё это было
И сейчас видней издалека.
Но тогда - одни, теперь - другие
Горько пьют и плачут в кабаках.

Первые закладывали титул;
Пропивали кольца и колье;
Шли, сжимая зубы, в свиту,
Низко наклонясь к чужой земле.

По Стамбулу, Лондону, Парижу,
Сталь стерев подбитых каблуков,
Разбредались горько те, кто выжил,
Убежав однажды далеко.

Так и жили, укрываясь тенью
И скитаясь по чужим углам,
В поисках спасенья и прощенья
По дороге искуплений зла.

И сейчас... Судьба порой жестока...
Нет, пожалуй, правильней - всегда.
Вынув око, ты отплатишь оком,
А удар сменяешь на удар.

Что вторые? Тоже пьём. Без меры.
Пьём, надеясь прошлое забыть -
За угаром, за похмельем серым
Скрыться от себя и от судьбы.

Врешь... Такая шутка не удастся.
Кровь и время льются - не вода.
То - они, теперь - мы с вами, братцы,
Пьём о том, что довелось предать.

Дома пьём уже, не на чужбине,
На обломках неба и страны,
Мы, те, кто могли бы быть другими
Если б не утратили Весны.

А теперь? Мы дома как не дома.
Давит память лицами со стен.
Мир вокруг холодный, незнакомый -
Будто бы распятый на кресте.

И мы плачем, обнимая ноги,
Только слёзы не залечат ран.
Мы виновны. Многие. Во многом.
Утро близко... Стало быть, пора.

Неужели мы - не лучше первых?!
Крепче руки! Гвозди - из доски!
В чёрном горе только крепче вера;
На камнях - заметней колоски.

Тридцать лет - уж не три дня коротких, -
Гроб закрыт, но вера в нас жива:
Пульс её дрожит в словах и строках -
Только мало лишь хвалить и звать!

Я прошу: вглядитесь и увидьте -
МЫ во гробе. Нам и открывать.
Только с нами на свободу выйдет
Свет. Возьмемся дружно! Ну!! Раз! Два!