Красиво стареть под красное вино и телятину...
Политики теперь часто используют термин «в условиях турбулентности», имея в виду при этом лишь часть природных черт того явления, которое давно обнаружили сначала ( более 120 лет назад Осборн Рейнольдс) в гидродинамике, а потом и практически во всех отраслях наук. В экономике турбулентность используют скорее как метафору неустойчивости и перемешивания различных трендов. Но это слишком далеко от сути турбулентности.
Являясь в некоторой степени экспертом по турбулентности (см. моногр. Трофимов ВМ «Турбулентные течения с ориентационными свойствами» - опыт 20 лет работы, попытка вскрыть некоторые принципиально важные её свойства), считаю долгом высказать свои соображения, рискуя, конечно, своей репутацией, но иначе трудно прорваться к новому пониманию.
Если действительно мы, то есть весь мир, вошли, как часто говорят политики, в турбулентный режим (в результате переходного быстрого процесса), то рискну предположить, что эта ситуация с вирусом неслучайна вот в каком смысле.
Продолжительность жизни современного человека особенно западного цивилизованного переоценена, надута как финансовый пузырь. Люди не хотят умирать, но и не хотят в массе своей заниматься своим здоровьем (физкультурой и умственным развитием), а медицина, идя навстречу, создает "таблетки" , фарму для обслуживания такого образа жизни, вытягивая нас в долгожители. Это долго не может продолжаться: красиво стареть под красное вино и телятину не получается. Турбулентность - это срыв в более, даже лучше сказать, по-настоящему уравновешенный устойчивый без дураков по чесноку режим. Природа всегда выбирает самый устойчивый порядок вещей. Штука в том, что этот устойчивый порядок ещё и динамический живой.
Конечно, таблетки, фарма нужны, да и глупо даже сомневаться – без них мы сейчас вообще не можем обойтись. Но!, все дело в эволюции, плавном приспособлении, где-то даже и управлении ситуацией с жизнью популяции людей, весьма малочисленной по сравнению с триллионами вирусов, бактерий, микробов – популяции людей, – жёстко встроенной в эти триллионы.
Вспомним, что говорил ещё нобелиат Илья Пригожин в 1997 году: в некотором смысле мы переходим от геометрического взгляда на природу к более живому взгляду рассказчика, вроде Шехерезады. Она рассказывает одну историю, за другой, прерывая себя только для того, чтобы поведать ещё более увлекательную историю. В нашем случае, продолжает Пригожин, мы имеем космологическую историю, внутри которой разворачивается история о веществе, внутри которой, в свою очередь, идет повествование о жизни (в частности, триллионов вирусов, бактерий, микробов, добавил бы я) и внутри этого всего следует наша собственная история людей.
Вот эта вложенность одного движения в другое, эта матрешечность движения и есть главная черта турбулентной формы. Представьте две деревянные фигуры: одна – матрешка, со свободно без натяга вложенными сестрами, а другая просто деревянная болванка того же размера. И какую легче сбросить со стола каким-то внешним воздействием (ударом биты)? Конечно болванку. А матрешка переведёт часть энергии в движение внутренних сестренок. На этой вложенности движений и держится мир. Оно тогда устойчиво в целом. Если теперь мы с помощью таблеток парализуем или рассогласуем движение внутренних матрешек, микробов, бактерий и вирусов внутри нас, то превратимся в болванку, которую намного легче сбросить со стола жизни.
Конечно, невозможно всем нам отказаться от автомобиля или поселиться в частный дом за городом, чтобы делать больше движений в день и решать какие-то практические задачи всегда нестандартные в частном доме и его саду или заняться серьёзным рукоделием или преподавать математику. В будущее попадут три категории людей: сбалансированные – смекалистые жилистые крепкие физически; умные развалины; недалекие фанатики ЗОЖ. Диванные смотрители сериалов не попадают ни в одну группу.
Свидетельство о публикации №120040106987