Во славу богам

Этот мир дышит в ритм с любым из живущих. Этот мир излучает потоки эфира, что, проникая в каждую клетку организма, циркулируют, наполняют энергией. Этот мир полон шелеста листвы от резких порывов ветра и бескрайних широт полей. Этот мир возвышается горными хребтами к таинственному синему небосводу, разливается реками, пересекающими Великую Степь. Этот мир полон благочестия и чистоты крови. Этот мир — его реальность.

И он, растянув потрескавшиеся от ледяного ветра губы в едкой усмешке, трепетным прикосновением проведёт кончиками фаланг по венцу из перьев, прислушиваясь. Там, за пределами шатра, гомон разумных и треск поленьев от десятка огней в ночи. Ржание напуганного шумом барабанов табора. Крики степных птиц: стервятники с превеликим удовольствием растерзают остатки обгорелого мяса.

Там, за полами шкур, что скрывают в недрах статную фигуру шамана, выродок уже привязан к столбу. И Енакара, жрец справедливого Иста, — родоначальника, бога жизни и порядка — обязательно бросит факел в ветви кострища для виновника, принося неугодного в жертву богам. Ведь превыше всякого ныне топчущего землю только закон, завещанный предками: никакого кровосмешения; каждая из разумных рас имеет право на потомство лишь от себе подобного. Баланс жизни — вот то, чему поклоняются поколения; вот то, чему посвятил свою жизнь жрец; вот то, что держит этот мир на плаву. А тем, кто преступил закон, лишь одна дорога — смерть. И Енакара обязательно позаботится об этом.

Клубы смога проникали в организм вместе с эфиром, заставляя паруса лёгких «развернуться» во всю мощь, вдохнуть до предела. А шум несмолкающих где-то на задворках сознания барабанов всё нарастал: сегодня в ночь был отправлен в объятия всеочищающего пламени Иста ублюдок, в чьей крови течёт скверна. Тот, кто не должен ступать на благодатную почву Великой Степи. Тот, кто одним своим существованием заслужил клеймо выродка двух рас, неугодного богам.

И Енакара, будучи истинным служителем Справедливого Иста, непременно позаботился о том, чтобы тот мучился напоследок: лишь небольшое количество воды на поленья, дабы очистить землю от проклятия не только огнём, но и удушающим дымом, забивающимся в нос, непозволяющим сделать лишнего вдоха жертве. Крики оскверняют. И несколько веточек благовоний — это уже для всех степняков, чтобы перебить вонь обгорелой плоти. Так Справедливый Бог показывает, что жертва, принесённая ему, принята, и жрец всё сделал правильно. О том, что данное явление вполне себе рукотворное, знают только единицы — шаманы. Но Енакара уверен лишь в одном: это Иста и только Он направляет руку каждого жреца на подобное деяние. А потому уличить во лжи служителя богов невозможно.

Пьянящий аромат воздуха всё усиливался, набирал обороты, а ветер своими ледяными порывами ласкал смуглое лицо, трепал длинные пряди волос чернее ночи. Енакара по привычке растянул тонкие губы в кривой ухмылке: скоро пойдёт дождь. И первые капли обязательно сотрут, втопчут в землю остатки пепла, навсегда похоронив выродка.

Всё смолкает под покровом ночи: и гомон людей, расходящихся по шатрам после жертвоприношения; и ржание табора, успокоенного затишьем; и крики птиц, потревоженных светом яркого пламени. Неизменны только шелест высокой травы и жизнь ночных обитателей Великой Степи.
Шаман возведёт янтарные глаза к звёздно-синему куполу, постепенно затягиваемому свинцовыми, грузными тучами, и первые капли влаги разобьются о подставленное миру лицо. Последнее лишь на мгновение обретёт хищные черты и разгладится: Енакара как никогда спокоен и умиротворён в эту декаду.

Дождь набирает обороты, стучит по тропам, отбивает ритм жизни по настилам выдубленных шкур шатров, а мужчина неспешным, плавным шагом бредёт в своё пристанище, чтобы перед тьмой сна предаться песнопениям во имя Справедливого Иста.

© Марк Мельцер.