Глубокая ванна. Я - англичанкин

Юмористический рассказ. См. по тэгу другие похожие публикации на моей странице в Facebook

Глубокая ванна.
#я_англичанкин

Роберт недавно начал мыть руки. В связи с эпидемией коронавируса. Моет он их осторожно, совсем не так, как показывают китайские медсестры и русские врачи. Даже не так, как показывает детям воспитательница в яслях. Роберт бережет водный ресурс планеты. Он под тонкой струйкой слегка споласкивает пальчики. Некоторые. Иногда.

А так-то конечно, он очень любит мыться. Он в России смог себе позволить невиданную роскошь – регулярно принимать глубокую ванну.

Как-то ему звонили по поводу работы. Я еще была юна и открыта миру, поэтому на вопрос: «Можно ли Роберта?» ответила: «Он занят», и для пущей уверенности, что он англичанин, а не абы что, и на работу может претендовать более всех других претендентов, добавила: «Он ванну принимает».

«О-о! Ну вы его там и обхаживаете!» - сказала потенциальная работодательница. Видимо, работники там пахали в мыле. Роберт так и не перезвонил ей.

Вообще Роберт всегда очень снисходителен ко мне. Он несет гордое бремя белого человека, несмотря на всех окружающих его Пятниц. Это толерантность называется, он сам мне объяснил. Еще когда мы жили в Британии.

«У тебя русская душа, тебе незачем переделываться в англичанку! Мне не хочется быть женатым на англичанке!» - заявил он.
Но потом он заволновался.

«Послушай, Алистер, - случайно услышала я его разговор с другом. – Моя жена имеет фобии и навязчивости. Я не знаю, с кем посоветоваться. Она родилась при СССР и КГБ. Возможно, это повредило ее психику. Я не хочу, чтобы ее депортировали. Понимаешь, она – моя жена!»

«Что случилось?» - спросил невозмутимый горский шотландец Алистер. Он был до того горский, что родным языком у него был гэльский, а английский он потом выучил, когда переехал в Глазго в юности.

«У нее очень высокий уровень тревожности, я прочел специальную книгу на этот счет. О тревоге и фобии. Это может быть очень серьезное расстройство. Я подозреваю, что КГБ очень сильно повредило ее психику. Она как-то рассказывала, что они считали Ленина своим дедушкой и носили его голову с языками пламени на груди».

Это рассказывала не я, а какой-то упертый гиперправославный из русских колбасных эмигрантов, обретший веру на благословенном Альбионе, но не суть важно.

«Боб, - сурово сказал Алистер, - ближе к делу. У меня тоже жена ненормальная. Не ты один такой. Ну, рассказывай, что она делает?»

«Представляешь, она моет руки!»

Роберт сделал трагическую паузу.

«Теплой водой?» - спросил Алистер, покуривая трубку на том конце провода.

«Любой! Но с мылом!»

«Ну, если и холодной может, то это не так страшно, - сказал шотландский горец Алистер. – Моя вон только теплой. Помешалась на бактериях!»

«На бактериях?! - радостно воскликнул Роберт. – Моя жена тоже каждый день мне о них говорит».

«Моя уже перестала, - сказал опытный и долго поживший в браке с венгеркой из Румынии Алистер. – Поняла, что меня этими бактериями не проймешь».

«Алистер, - шепотом спросил Роберт, словно открывая какую-то постыдную тайну. – А фрукты из магазина она не моет, случайно? Яблоки?»

«Моет! - снисходительно ответил Алистер, выпуская клуб дыма. – И Александру не разрешает с земли поднимать и есть сэндвич, если мальчик уронит случайно. Я ей говорю, что это тренирует иммунитет. А она ни в какую. Ну, я решил, что с бабой спорить. А сам тайком ему разрешаю, конечно. Пусть будет настоящий шотландский иммунитет».

«А-а! – успокоенно протянул Роберт. – Ну, значит, они все такие, из зоны влияния Советского Союза. Это у них традиция такая!»

«Я вот думаю, как они в войне победили, если так микробов боятся», - задумался Алистер.

«Ну, венгры-то как раз…» - начал Роберт.

«Неважно», - сказал Алистер.

«И еще у русских не принято с соплями детей в школу пускать», - сказал Роберт.

«Как это? - возмутился Алистер. – Неженки какие! Вот и венгров они испортить успели, моя Роза тоже Александра с соплями дома оставляет. Нет чтобы иммунитет укреплять!»

«Спасибо, Алистер, ты настоящий друг, теперь я спокоен относительно Олги»,- с чувством сказал успокоенный Роберт и повесил трубку.

Иммунитет в Британии тренируют все. В +10 девочки ходят с голыми коленками, например. Надо мной смеялись много раз, что я русская, а так боюсь холода, потому что носила куртку в +5 с сильным ветром. Роберт, имея небольшой опыт русской зимы, понимал и рассказывал людям, что для холодной погоды есть особая зимняя одежда, но ему никто не верил, кроме бывалого Алистера, посещавшего зимой Румынию в -20.

Врачи в больницах не носят халаты, кроме как в реанимации. Это такая мода. Будучи интерном, я смотрелась в халате как Филиппок. Ординатор, которой я подчинялась, втыкала ручку в свою прическу, как шпильку. Халаты носили сестры и я. Еще санитары.

…Тем временем Роберт принял ванну. Глубокую и роскошную. Потому что на родине ванна у него, как правило, была мелкая. Сел - и едва до пояса. Но он мог в ней вымыться и никогда не ополаскивался.

«Оля, он же будет чесаться! У него будет раздражение! У него будет дерматит! Ты от него заразишься! Почему он не споласкивается! Оля, скажи ему!» - волновалась поначалу мама.

Но Роберт не чесался и никого не заражал. Язва проказы к нему не приставала. Он сначала был очень удручен одним краном и смесителем в нашей квартире. Ему хотелось купить где-то нормальную раковину, с двумя кранами и пробкой и не такую большую. Большая раковина его угнетала. Она долго наполнялась, когда он ее затыкал пробкой для ванной, обмотанной тряпкой. Под краном мыть руки он не мог. Это было свыше его сил.

…Но теперь он стал мыть руки под краном. Потому что в Британии это настойчиво рекомендуют в качестве защиты от вируса. Мыло я тоже ему купила, может быть, тоже будет пользоваться вне состояния глубокой ванны.