Себе

Не избавилась до сих пор ни от одной из вредных привычек -
Всех этих стычек, нычек, про запас припрятанных спичек.
Личное все выпячиваю, как будто и надо так,
То ли честная очень чисто, то ли просто - дурак.

И, собственно, не расскажешь же, как они все пресны -
Белы и опасливы, суетны и грустны.
Один подтягивает штаны, спадающие вот-вот.
И говорит, что мечтает о той, которой бы кончил в рот.

Сорт такой у людей, что ли, что липнут в мое нутро,
Это как я начинала курить, затягиваясь петром -
Ну, вроде, знаешь, сначала это прикольно и по-мужски,
А потом она ходит по дому и собирает твои носки.

И эти стихи... Ну, Катя, сколько тебе там лет?
Тебе бы семье сегодня нажарить пятьсот котлет.
Варить обед. Быть женой, невесткой, мамой и это всё.
И стать бы тебе с супругом вровень, заподлицо.

И, собственно, не расскажешь же, как по ночам свербит,
И сверлит, и ноет, и даже порой болит.
Как зло выцарапываешь это глухое дно,
Когда шуршит из угла целлофановое окно.

Мастерски избегаю встреч и вычурных передачек.
У меня на любовь внезапно перестал срабатывать датчик.
И, собственно, не расскажешь же, как оно все гнетет.
И там, где обычно должно гореть, на деле метет и метет.

Я знаю, ладно тебе, я знаю, время еще не пришло.
Возможно, на самом деле, мне просто здорово повезло.
Возможно, мне просто чудится огромный на сердце флюс.
Поэтому наливай в стакан из шестидесятых блюз.

И муз ожидание вечное я превращаю в рай.
Ведь если крупье на меня раздал - то вывернись, но играй.
И, собственно, почему бы и мне не рассказать про нутро -
Спички, кстати, лежат в углу, там, под колодой Таро.

Я обещаю себе этой весной тепло.
Потому что никто не сделает мне светло,
Пока я сама не зажгу фонарь.
Гори и пылай, Катя. Гори и пылай.